"Дженнифер Блейк. Тигрица " - читать интересную книгу автора

под ней свое собственное "я" и свои истинные желания, склонности и пороки.
На мгновение Джессике показалось, что она вот-вот задохнется. Она
отчаянно хотела оказаться снаружи, в прохладной ночной темноте, где она
могла бы дышать, где она могла бы слушать тишину, любоваться крупными
звездами в ночном небе и океаном, который негромко вздыхал и ворочался во
сне где-то за цепочкой редких холмов. В этих простых и прекрасных вещах она
нуждалась гораздо больше, чем в громкой музыке и обществе незнакомых людей,
предающихся чрезмерному, неестественному, шумному веселью.
Оглянувшись через плечо, Джессика смерила взглядом расстояние,
отделявшее ее от высоких двойных дверей залы. За ними лежал просторный
вестибюль, в который они с Кейлом попали, поднявшись по широкому парадному
крыльцу из белого мрамора. К сожалению, от дверей Джессику отделала толпа
из нескольких десятков гостей, многие из которых уже не раз поглядывали на
нее с выражением, которое можно было назвать вежливым интересом лишь с
большой натяжкой.
Зато справа от себя - всего в нескольких шагах - Джессика обнаружила
утопленную в стене застекленную дверь, которая вела в огороженный высокой
каменной стеной внутренний дворик. Возможно, подумала она, из патио есть и
другой выход.
И, внезапно приняв решение, Джессика шагнула к дверям.
Не успела она пройти и двух шагов, как свет замигал и начал гаснуть.
Заметавшись, как птица среди гигантских хрустальных сталактитов, из которых
была сделана огромная люстра, он мигнул один, два, три раза. По толпе
гостей прокатился восторженный ропот, напоминающий стон ветра, а лампы
мигнули в четвертый, последний раз и погасли совсем. Зал погрузился в
кромешную тьму.
Джессика застыла на полушаге. Оркестр на эстраде перестал играть, но в
наступившей тишине что-то происходило. Потом в темноте раздался
пронзительный женский смех, перешедший в нервное хихиканье. В дальнем углу
залы торжествующе хрюкнул мужчина, протестующий женский голос произнес
несколько неразборчивых фраз и неожиданно оборвался. Одновременно сразу из
дюжины мест донеслись какая-то возня и негромкие звуки, в которых Джессика
без труда опознала звук расстегиваемых "молний". Где-то затрещала
разрываемая ткань, и мужской голос громко выругался по-португальски.
В темноте снова ожил оркестр, но струнные и духовые молчали. Слышны
были только ударные - барабаны и бонго. Выводимый ими рокочущий ритм был
примитивным, первобытным и властным. Он отсчитывал каденции с точностью
метронома и был таким же монотонным и неумолимым. Казалось, сама темнота
начала раскачиваться и пульсировать под эту странную музыку, и по стенам
заметались какие-то бледные тени.
Прошло несколько секунд, и глаза Джессики совершенно освоились с
темнотой. Оглядевшись по сторонам, она невольно ахнула и, заморгав от
неожиданности и ужаса, непроизвольно отпрянула назад, прижимаясь спиной к
стене.
В слабом свете далеких городских огней, проникавшем сквозь
занавешенные прозрачным тюлем широкие окна, Джессика увидела множество
мужчин и женщин, которые раскачивались из стороны в сторону, сходились и
расходились в примитивном, жестоком танце. Они целовались, обнимались,
срывали друг с друга одежду и тут же опускались на пол, где на ковре уже
извивались, двигались, возились десятки обнаженных тел. Отовсюду доносились