"Хелен Бьянчин. Роковая ночь " - читать интересную книгу автора

ей это плохо удается.

- Николас. - Имя, слетевшее с губ, прозвучало странно даже для ее
собственных ушей. Больше всего на свете Мии сейчас хотелось закрыть глаза, а
потом снова их открыть и убедиться, что все происходящее - просто дурной
сон.

Во имя всего святого, возьми себя в руки! В ее списке самых неловких
ситуаций нынешняя займет почетное первое место, но не в его, похоже.

Разменявший четвертый десяток, Николас Каредас производил впечатление
искушенного и опытного мужчины. Немудрено, что он с такой легкостью разрушил
возведенные ею оборонительные сооружения, но самое ужасное во всем этом то,
что она с радостью позволила ему сделать это. Впрочем, разве у нее был хоть
один шанс устоять?

Интересно, а чем была та ночь для него? Было ли у него ощущение, что
они две половинки одного целого? Или это только ее нелепые фантазии?

"Несомненно, второе", - иронично подумала Миа.

Итак, ее зовут Миа. Маленькую женщину с темными и шелковистыми, как
соболиный мех, волосами, которая умудрилась так глубоко въесться в его душу
и тело, как ни одна другая до нее, зовут Миа... Ее запах и вкус, мысли о ней
преследовали его с той незабываемой ночи двенадцать недель назад. Они были
как невыносимый зуд, как жар, как лихорадка, от которых не было спасения.

Представляет ли она, что он почувствовал, когда проснулся и обнаружил,
что она ушла? Или шаги, которые он предпринимал в последующие дни и недели,
чтобы найти ее? Или то отчаяние, которое он испытал, когда ни один из них не
принес результата? Создавалось впечатление, что она появилась из ниоткуда и
исчезла в никуда.

Временами ему хотелось свернуть ей шею, но чаще - самому себе, за то,
что не приковал ее к себе и проспал ее уход.

Затем ему стало казаться, что он все выдумал, но нет... его память
услужливо хранила чистый и свежий запах ее волос, ощущение ее нежной гладкой
кожи под его руками, губами...

А то, как она реагировала на его прикосновения?.. Неуверенность,
удивление, просыпающаяся чувственность и, наконец, щедрость, с которой она
дарила ему себя. Он очень точно уловил момент, когда ее желание превратилось
в потребность и природная чувственность расцвела буйным цветом.

Миа увидела, как вспыхнули и еще сильнее потемнели его глаза. Что это?
Насмешка? Злость? Но почему злость, ради бога?

- Присаживайся, пожалуйста. - София указала на стул, и Миа с
облегчением опустилась на него. - Что будешь пить?