"Розанна Битнер. Пусть сердце скажет [love]" - читать интересную книгу автора

семнадцать, и он думает, что мы уже достаточно взрослые, чтобы жить в
разных семьях. И как только мы доберемся до места, помяни мое слово, он
нарочно разлучит нас. Чтобы избавиться от меня, определит меня в семью
какого-нибудь престарелого фермера, которому нужна жена, помощница или
что-нибудь в этом роде.., бррр.., страшно подумать! Имей в виду, что люди
не усыновляют таких великовозрастных детей из гуманных соображений или по
любви. Нас будут использовать как рабов!
В глазах Тоби застыла безысходная тоска. Сердце Элли сжалось. В
детстве окружающие принимали их за близнецов. Они с Тоби шныряли по
нью-йорским улицам, иногда и подворовывая, чтобы хоть как-то прокормить
себя и пьяницу-отца. А когда отец умер, они так и продолжали жить
попрошайничеством и воровством, пока однажды полиция не отправила их в
католический приют. Шло время, и Элли постепенно превратилась из
угловатого подростка в милую девушку. Она больше не могла выдавать себя за
мальчишку. Ей вспомнилось, как однажды - это было вскоре после того, как
они попали в приют. Генри Бартел, надзиратель у мальчиков, избил ее
тростью, узнав, что она - девочка, а не мальчик. Как он только не обзывал
ее, обвиняя во всех смертных грехах!.. А она? Да что она такого сделала?..
Жила в отсеке для мальчиков, только потому, что хотела быть рядом с
братом! При этих воспоминаниях в душе ее закипала ярость.
А ведь ей было всего двенадцать лет, и какие у нее могли быть грехи.
Ее отправили в крыло к девочкам, где она должна была вести себя, как
паинька. Все эти годы ей даже не разрешали подстричь волосы. Когда
монахини помогали ей расчесывать их, они всегда восхищались ими.
Распускать се роскошную гриву, долго причесывать, тоже считалось
греховным, и Элли закручивала их в пучок.
Она жалела, что не родилась мальчиком. Тогда бы и мистер Бартел не
приставал бы к ней с непристойными намеками, не прижимал бы к стенке, не
хватал бы за грудь. Она уже вынашивала план побега из приюта, как вдруг
неожиданно им сообщили, что их повезут на поезде на Запад. Там их
определят в семьи, так как приют не может их больше содержать, они уже не
дети, но для самостоятельной жизни еще не доросли.
В приюте они жили в разных отсеках: она - для девочек, а он - для
мальчиков. Теперь же их ожидала разлука, Тоби боялся, может быть, даже
больше, чем она. Он был тихий, молчаливый юноша, учился средне, звезд с
неба, не хватал, и хотя был на год старше ее, постоянно нуждался в се
опеке. Элли была сильнее его, она никогда не позволяла себе распускаться и
выдавать свои истинные чувства, тем более страх. Ближе и роднее Тоби у нее
не было никого на белом свете!
- Элли, даже если мы и сойдем с поезда.., ты думаешь, на улице нам
будет лучше? Мы не знаем, что нас ждет, - убеждал ее Тоби. - Подумай!
Разве сможешь ты сейчас бегать по улицам так, как раньше? Да ты и дня на
улице не выдержишь, какие-нибудь подонки поймают и изнасилуют тебя. Если
тебя засекут на воровстве, то посадят в тюрьму или же пошлют на
принудительные работы, где ты просто не выдержишь.
Может быть, это и хорошо, что нас куда-то определят. Будем жить на
какой-нибудь отдаленной ферме с хорошими людьми. В любом случае это лучше,
чем приют или нью-йоркские подворотни. Да ты и сама все это знаешь.
- Тоби, я не хочу расставаться с тобой, - Элли едва сдерживала слезы.
- Мы так нужны друг другу! На всем белом свете у нас нет ни одной родной