"Терри Биссон. Старьевщик " - читать интересную книгу автора

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сто восемьдесят второй по Бей-Парквей оказался трехэтажным каркасным
домом на бетонном блочном основании и с раскрашенными окнами. Парочка
чернокожих парней слонялась снаружи, подпирая двери. Они с подозрением
осматривали меня, пока я не произнес: "Счастливая собака". Оба кивнули
поразительно в унисон и проводили меня не менее подозрительными взглядами,
пока я спускался по трем ступенькам и стучал. Помню времена еще из детства,
когда все, кто не мог похвастаться совершенно белой кожей, считались
черными. Теперь большинство людей - метисы, как и я сам. Черный или белый,
важно просто отношение к человеку. Конечно, скорее всего двоим у входа
приплачивали за грозный вид.
Дверь открылась, я заплатил за вход и скользнул внутрь. Только когда
дверь щелкнула за моей спиной, я осознал, что творю. Будто кто-то принуждал
меня, против воли и сознания. Я, естественно, принял меры предосторожности.
Надел вязаную шапочку, сменил свои небесно-голубые, с белой полосой, брюки
служащего Бюро и нес альбом Хэнка Вильямса в пакете, так что он мог
выглядеть как что угодно. Или как ничто. Я читал о подпольных клубах, но
впервые попал внутрь. Они стали популярны как раз до появления БИИ. Теперь,
казалось, никому нет до них дела. Отдел принуждения все еще устраивает рейды
на один-два клуба в месяц по всей стране, просто чтобы быть в курсе. Ведь
может меня пронести один-единственный раз?
Послушать пластинку и уйти домой, и ничего больше.
В наполовину пустом клубе люди смотрели телевизор и слушали музыку.
Пара черных, пара белых, но большинство метисов, как я, причем откровенно
скучающих. Все сидели за своими столиками. Играл джаз, насколько я понимаю.
Я заметил, как кто-то дал бармену пятерку и компакт. Значит, так все и
происходит? Я зашел слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Бармен взял
мою пятерку, однако одарил меня пустым взглядом, когда я вытащил Вильямса из
пакета и положил его на стойку.
- Никакого старья. Только по понедельникам. Он подвинул мне бутылку
вместо того, чтобы отдать обратно пятерку, и я сунул альбом в сумку,
чувствуя странное облегчение, даже радость. Я осмелился - и потерпел
поражение. Я спасся, сам того не желая. К понедельнику альбом окажется на
Достойной улице, а моя жизнь вернется в прежнее русло.
У стойки не было стульев, поэтому я с бутылкой уселся за столик
спокойно выпить и пойти домой. В каждом углу высоко под потолком висело по
телевизору, показывающему без звука. Шел один из давно стертых сериалов. На
острове ссорилась кучка людей. Они жили в маленьких палатках. Я нашел сцену
забавной. Если бы их не стерли, если бы не запретный плод, стал бы
кто-нибудь на них смотреть?
Да никто и не смотрел. Большинство посетителей уставилось в свои
бутылки, будто те были крошечными оракулами с длинными горлышками. Может,
слушали музыку. Опять джаз. Я прикончил бутылку и встал, готовый уйти, как
дверь вдруг распахнулась. Кто-то в телевизоре пытался расколоть кокосовый
орех каблуком женской туфли.
Я понял, что мне показалось странным в голосе на автоответчике, когда
увидел входящую библиотекаршу. Женский голос, замаскированный под мужской.
Ее голос. На ней был тот же свитер с синими птицами, но гораздо более
короткая юбка.