"Станислав Бискупский. Парни с Островецких лесов " - читать интересную книгу автора

наклонили головы. Свист дуль резко оборвался. Они припали к земле,
уткнувшись в нее головами. Земля холодила их разгоряченные лица. Оба
молчали; Здзих отвернулся от Юрека и прикрыл рукой Глаза. Так они лежали
долго. Однообразно и нудно стрекотал кузнечик. Стемнело. В темноте они не
видели друг друга. Это облегчало дело. Оба лениво поднялись и направились к
видневшимся вдали строениям Людвикува. На прощание не произнесли ни слова.
Здзих переживал первую горечь поражения. Каждое слово могло возобновить
боль, поэтому Юрек предпочел молчать.
Труднее всего было переступить порог дома. Как спрятать в глазах, в
лице все то, что творилось внутри? Здзих нерешительным движением открыл
дверь. В комнате было темно от табачного дыма. Он узнал всех. Они собирались
здесь не первый раз. Были тут Вицек, Фелек, Дядя и другие. Взгляды всех
обратились к нему, хотя именно этого он хотел избежать. Он надеялся, что ему
удастся пройти через комнату, забиться в темный угол, лечь на кровать и еще
раз обдумать каждую подробность, изучить каждую ошибку. Но не удалось. Отец
смотрел на него сурово, и Здзих почувствовал, что только присутствие
посторонних спасает его от гнева отца. Мать молча выглянула из кухни. Здзих
шел через комнату, низко опустив голову. Отец остановил его резким голосом:
- Стрелял?
- Да...
- В кого?
- Веркшуц... У него такой вальтер...
Фелек вышел из-за стола:
- Покажи оружие!
Неохотно, оттягивая время, Здзих вынул из кармана "шестерку" и положил
ее на протянутую ладонь. Фелек нажал пружину, с металлическим треском
выскочил магазин. Он был пуст. Фелек сунул его обратно, спустил курок,
взвесил пистолет в руке.
- Такое оружие - это смерть, - твердо заявил он, - но только для того,
кто его носит.
- Когда будет нужно, ты получишь хорошее оружие, а эту чертовщину я
утоплю. Чтобы не причинила тебе вреда, - сказал он, положив на плечо Здзиху
руку.
Здзих дернулся, вырвался и вышел за дверь. - Горячий! - сказал Фелек не
то с одобрением, не то с осуждением.
- Я его охлажу! - Мариан не скрывал своего раздражения.
- Успокойся, Быстрый! - попробовал сдержать его Дядюшка, но Мариан
решительным шагом вышел следом за сыном. Тот сидел, забившись в угол,
прикрыв ладонями глаза.
- Слушай, Здзих, - в голосе отца звучал с трудом сдерживаемый гнев, - я
тебя так вздую! - Он тряхнул сына за плечо.
Здзих поднял глаза, и выражение их поразило отца. Это был твердый,
упрямый взгляд человека, который знает, чего хочет, и который не уступит.
Рука отца на плече сына стала мягче.
Мариан быстро вернулся в комнату и остановился у стола с видом
человека, который не смог выполнить свою обязанность.
- Не знаю, что делать...
Наступило неловкое молчание.
- Он еще ребенок, - произнес кто-то неуверенным голосом.
- Пожалуй, вы ошибаетесь, - возразил Дядя, - по-моему, во всем виноваты