"Станислав Бискупский. Парни с Островецких лесов " - читать интересную книгу автора

- Видишь ли, - сказал он наконец, - человек должен ежедневно заботиться
о десятках самых разнообразных дел, но все эти дела - мелкие, будничные. Но
есть дела и большие...
- А что это такое, большие дела?
Отец на минуту задувался.
- Понимаешь, это такие дела, за которые борются иногда всю жизнь.
- До самой смерти?
- Да. Иногда до самой смерти, - сказал отец.
Нынешние посещения их дома, чтение тайных газет, призывавших к борьбе с
оккупантами, к выдержке и сопротивлению, начали все яснее связываться в
сознании Здзиха с тем давним разговором. Да, по-видимому, это были именно
Большие Дела!
Его приятель Юрек был первым человеком, с которым Здзих заговорил на
эту тему. Юрека это привело в такое же волнение, как и Здзиха. Они
разговаривали подолгу и часто. Не было дня, чтобы они не встретились
несколько раз. Из этих разговоров возникали туманные, расплывчатые планы.
Среди них особенно манило обоих одно: партизанский отряд.
До Островца уже некоторое время доходили отголоски боев в близлежащих
лесах. Когда же Эдек исчез из дому, Юрек и Здзих обменялись понимающими
взглядами.
- Хорошо этому Эдеку, а?
- Еще бы...
Правда, никто не говорил ни, что Эдек ушел к партизанам, но, по их
мнению, иначе и быть не могло. В Людвикуве, рабочем районе Островца, об
Эдеке говорили как можно меньше. Ну был и пропал.
И вот несколько дней назад Здзих собственными глазами увидел его вновь.
Эдек подъехал к дому на элегантной линейке, как помещик на гулянии. Здзих не
мог сначала этому поверить. Подбежал, потрогал колеса, погладил коня и
глянул Эдеку в глаза. Тот улыбнулся и протянул руку:
- Здорово, Здзих! Как поживаешь?
Здзих смотрел на него как завороженный. Эдек вырос, возмужал, стал
каким-то...
Каким - вот этого Здзих не мог выразить точнее. Но было очевидно, что
Эдек стал другим. Он был на два года старше Здзиха и Юрека, но это никогда
не мешало им вместе проводить время. Теперь же расстояние между ними как-то
увеличилось. Здзих уже не мог разговаривать с Эдеком, как прежде. По
сравнению с ним он чувствовал себя совсем мальчишкой. Это было тем
удивительнее, что Эдек отнюдь не давал к этому повода. Он не гордился, не
хвастал, не кичился. Конечно, он вспоминал о своей жизни там, в лесу, но
явно не договаривал все до конца.
Это пробуждало в Здзихе и Юреке беспокойную неудовлетворенность. Им
хотелось приподнять существовавший, по их мнению, занавес, который
загораживал от них лесную партизанскую жизнь. Образы, созданные их
собственной фантазией, они принимали за действительные. Их влекла какая-то
сила, в которой было что-то от юношеской жажды приключений, что-то от
искреннего стремления к борьбе и что-то от желания доказать старшим, что они
уже взрослые, зрелые люди, с которыми надо считаться. Каждый рассказ о
"лесе" с новой силой пробуждал в них эту тягу. Они проявляли беспокойство,
искали контактов на свой страх и риск. И скрывали свои намерения от
родителей, заранее зная их отрицательное отношение к таким контактам. Они