"Станислав Бискупский. Парни с Островецких лесов " - читать интересную книгу автора

так могут схватить. Особенно сейчас, когда Антоничик находится в лапах
гитлеровцев.
Товарищи доверяли ему, тут и говорить нечего было о доверии. Легко
мудрствовать, когда тебе самому не грозит опасность. Нужно пройти
испытание - одно из таких, какие устраивали гестаповцы, чтобы вернее оценить
себя.
Антоничик остался твердым до конца. Несколько дней спустя его
расстреляли в Покшивнице под Опатувом.
Это была первая потеря в их группе. Очень близкий человек погиб на их
глазах. До этого они не понимали, что значит потерять друга. В сердцах
запеклась ненависть. Теперь уже никто не отважился бы назвать их детьми.
Это были однообразные дни. Старшие подбрасывали им работу: печатать на
машинке листовки. Однако для их ненависти этого было до смешного мало. Они
жаждали значительно большего.
Когда Здзих напоминал старшим о партизанах, ему отвечали молчанием, но
в этом молчании было согласие. Другого выхода, собственно, и не было.
Понимало это и командование.
Однажды к Здзиху забежал Стефек:
- Был у меня Петрушка.
- Ну и что из этого?
- Просил связи с лесом.
- Опять?
- Опять.
- Настырный!
Стефек испытующе посмотрел в глаза другу.
- Здзих, ты притворяешься или правда ничего не понимаешь? Тогда,
помнишь, в ту ночь, когда у всех была проверка, ее не было только у
Петрушки.
- Везет парню...
Стефек беспомощно развел руки.
- Ты слепой, Здзих, или как тебя прикажешь понимать?
- Не знаю, о чем ты толкуешь?
- Да ведь это же Петрушка, только он, и больше никто не мог нас
засыпать.
Свершилось! Здзих не хотел заражать товарищей своей подозрительностью,
которая угнетала его после памятного разговора с отцом, не хотел им ничего
подсказывать, внушать. Пусть смотрят, слушают. Если придут к тем же выводам,
что и он, значит, правда...
Итак, свершилось. Ни отец, ни он, никто из их группы не ошибался.
Здзих вздохнул глубоко и тяжело. А если... если все же окажется, что
это было лишь фатальное стечение обстоятельств? Если из всех отягощающих
вину фактов окажется хоть один, который вызовет сомнение? Что тогда? Как
тогда посмеют они смотреть друг другу в глаза?
- Хорошо, Стефек, я займусь этим, - сказал Здзих, прощаясь с другом.
Несколько дней после этого Здзих был молчалив, недоступен, замкнут.
Часто выходил из дому, не встречался ни с кем, не разговаривал. В глубине
души у него еще тлела слабая искорка надежды, что все это неправда, что
ошибаются все. Он хотел эту искорку раздуть в пламя. Искал фактов, которые
говорили бы в защиту Петрушки.
Спустя несколько дней он вернулся с прогулки бледный и подавленный и