"Николай Иванович Бирюков. Трудная наука побеждать" - читать интересную книгу автора

"Гнев - плохой советчик", - говорит пословица. "Друг познается в беде,
мудрец - во гневе", - утверждает другая.
Да, гнев - чувство естественное. Часто он оправдан вызвавшими его
обстоятельствами. Однако еще чаще откровенные, так сказать, "на публику",
вспышки раздражения есть следствие невоспитанности. Обычно такой человек не
умеет вести себя в обществе потому, что единственным для него сдерживающим
стимулом является уважение к начальству. В самом деле, кому не знаком тип
командира, пользующегося среди подчиненных репутацией "гневливого", но
вместе с тем умеющего держать себя в узде перед старшими?
Как-то случилось мне участвовать в довольно бурном разговоре на эту
тему.
- Меня гувернантка за ручку не водила, я уже в шестнадцать лет седлал
боевого коня! - горячился один из спорящих.
- Верно! - согласился другой. - Гувернантки у тебя не было, но ты ведь
потом академию окончил.
Я уже говорил, что гнев бывает оправдан обстоятельствами. Но ничем
нельзя оправдать его, когда он выливается на голову провинившегося в
выражениях, унижающих честь и достоинство человека.
- Трусы! На кого работаете? - кричал мне в телефонную трубку начальник,
в подчинении которого наш корпус находился в самом начале
Корсунь-Шевченковской операции.
Но что бы там ни случилось, как бы тебя лично ни обидели, сам ты не
имеешь права поддаваться чувствам. Особенно же это опасно в боевой
обстановке. Схорони обиду и продолжай выполнять свой долг с холодным
рассудком. Тебя, командира, люди должны всегда видеть бодрым, энергичным,
деятельным. Появляясь перед ними хмурый и вялый, ты, может, и не нарушаешь
устава, но много теряешь в их глазах. Если не умеешь руководить собственными
чувствами, как же ты будешь руководить сотнями или тысячами бойцов?
Принять верное решение в обстановке критической, памятуя, что каждый
твой поступок, каждое слово должны принести пользу делу, опять-таки помогает
внутренняя сдержанность, умение не поддаваться первому порыву.
Об этом мне невольно пришлось напомнить и Микеладзе и его начальнику
штаба.
В последних числах июля 1942 года 214-я стрелковая дивизия отошла к
Дону, южнее станицы Нижне-Чирской. Прикрываясь одним полком и выдвинутыми на
прямую наводку дивизионными пушками, она начала переправляться через реку.
Ни справа, ни слева соседей не было. Дивизия четверо суток держалась на
западном берегу, одновременно перебрасывая все больше сил в тыл, на
восточный берег.
Враг непрерывно атаковал, стремясь сбросить дивизию в Дон, и, чтобы
выдержать этот четырехсуточный бой, бойцам и командирам пришлось напрячь все
свои физические и моральные силы.
В последний день, когда плацдарм уже насквозь простреливался
ружейно-пулеметным огнем противника, командир дивизии увидел близ реки
батарею. На вопрос, куда дели замки орудий, ему ответили: "Утопили, чтобы
фашисту не достались".
Значит, если утопили замки, то решили бросить здесь и орудия. Это не
могло не возмутить командира дивизии. Но дать волю своему возмущению он не
имел права. В этой тяжелой обстановке, под обстрелом, когда поблизости не
видно материалов, из которых можно связать плоты, спасти орудия может только