"Дмитрий Бирюков. Чувство отвоеванной свободы (Библиотека 'Огонек' 1990) " - читать интересную книгу автора

Дмитрий БИРЮКОВ


ЧУВСТВО ОТВОЕВАННОЙ СВОБОДЫ



Лучшим пианистом 1989 года был признан 33-летний советский
музыкант Андрей Гаврилов. Такое решение вынесла итальянская
музыкальная академия в городе Сиена.

- Я пытался подготовиться к разговору с вами. Но ничего не получилось.
Ваша жизнь как-то не укладывается в привычные рамки. Вот, например, в 1985
году анг-лийские газеты написали, что вы попросили политического убежища в
Англии. Од-нако я вас встречаю в Москве. Вернее, - под Москвой. Кстати, это
ваша дача?
- Нет, я здесь живу.
После того как разъяренный сосед топором расколотил мою дверь,
пригрозив ра-справиться, если я хоть раз дотронусь до рояля, я построил этот
дом.
- Если вы не перебежчик, тогда мне непонятно, почему, когда вы были
признаны лучшим пианистом 1989 года, об этом робко, в маленькой колоночке
сообщил только журнал "Новое время". Достижения советской культуры обычно
подаются с размахом. Слушайте, Андрей, а это правда, что вы женились на
англичанке и уехали в Англию?
- Нет, неправда.
- А вообще кто вы?
- Я советский гражданин. Просто я живу свободно. Работаю. Даю концерты,
вы-ступаю во всех странах мира, сам организую свои гастроли. Кстати, могу
вам чест-но сказать, что с советским гражданством довольно трудно
путешествовать по ми-ру.
- Тогда, извините за прямоту, что же вас удерживает?
- Во-первых, здесь мой дом, который я люблю, дом, который я построил
своими руками. Во-вторых, здесь живут мои родные, родные моей жены.
В-третьих, здесь

15

говорят на моем языке и живут люди, с которыми я очень многим связан.
Не знаю, может быть, это прозвучит банально, но я патриот и мне хочется быть
вместе со страной, особенно сейчас, когда появилась надежда. Несмотря на то
что в Совет-ском Союзе я перенес очень много. Ну и, наконец, я даже сам еще
не ответил для себя, чем дорога мне эта страна.
- А вы действительно считаете, что появилась надежда?
- Конечно. Правда, то, что сейчас у нас происходит, очень трагично и
очень пе-чально. Впрочем, это естественно. Признавать то, что десятилетиями
мы шли к ту-пику, очень трудно.
- Если бы мне сейчас было 60 лет, я бы с вами не согласился. Как это
можно - взять вдруг и отказаться от своей жизни, от своих убеждений. Да и
сейчас, когда мне 32, это сделать непросто. Я не видел своего прадеда,