"Игорь Бирюзов. Акция " - читать интересную книгу автора

что-то интересное. Этот ритуал происходил каждый день. Я, правда, почему-то
засыпал, забравшись на задние ряды, под мягкий мелодичный голос
воспитательницы.
Уже в более позднем возрасте мне запомнилась старая уборщица с
четырехзначным номером, то ли 2356-м, а может быть, 5326-м. Всегда
изможденная и непрерывно кланяющаяся нам, двузначным и трехзначным, она все
время шептала что-то одними губами. И вот один из нас решил пошутить. Принес
маленький, со спичечную коробку, магнитофон и ухитрился записать шепот
уборщицы. Затем усилил его, убрал шумы и включил на полную громкость прямо
перед самым ухом уборщицы. Все услышали громогласное: "Дай бог здоровья
товарищу Первому". Смеялись мы долго. Правда, и уборщица и шутник -
талантливый ребенок с золотыми руками, куда-то исчезли. Но разве нас могло
это интересовать в то время, когда можно было выложить асимптоту, а при
хорошем расположении духа у воспитательницы, подбить вражескую космическую
тарелку, зигзагообразно летающую по дисплею компьютера.
Больше, вроде бы, в этом учреждении ничего значительного не
происходило. Хотя нет. Память подсказывает еще один случай. К нам приезжал
солидный числянин и спрашивал, кто кем хочет быть. Все, конечно, кричали:
"Космолетчиком, кибернетиком, симметристом и так далее". А я встал и, не
знаю почему, сказал: "Хочу быть похожим на Вас. У Вас такой красивый
галстук".
Солидный числянин немного покраснел и спросил у воспитательницы:
- Какой номер у этого шустрого ребенка?
- 23-й.
- А-а-а. Понятно.
Он вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот с ручкой и что-то
быстро записал туда. Солидный числянин стал последним в цепи моих
воспоминаний о предшкольном периоде.

* * *

В самом центре столицы, возвышаясь над трехметровой кирпичной стеной,
окрашенной в ослепительно белый цвет, расположилось десятиэтажное здание из
стекла и бетона в форме куба. К парадному входу здания от мощных железных
ворот, словно прорубленных в стене, вела широкая асфальтовая дорога,
радовавшая безукоризненно ровной поверхностью. У дверей правительственного
дома, удивлявшего своей архитектурной простотой, стояло два могучих
числянина, проверявших документы у посетителей.
Празднично одетого числянина никак не хотели пускать внутрь здания, что
вызывало яростное возмущение.
- Да вы что, издеваетесь? Мне к 9-му надо попасть по важному
государственному вопросу. Я четыре месяца собирал справки, чтобы меня
пропустили через контрольно-пропускной пункт стены.
- У них там одни инструкции, а у нас - другие, - вяло, как от комара,
отмахивались от назойливого посетителя швейцары с безликими выражениями. Они
стояли невозмутимо и, похоже, больше не собирались разговаривать с нахальным
числянином.
- Но я должен знать, почему меня сюда не пускают? - швейцары молчали.
- Нет, вы ответьте мне на мой, прямо поставленный, вопрос?
В посетителе неумолимо проглядывала нервная суетливость, особенно