"Александр Бирюков, Глеб Сердитый. Человек-саламандра " - читать интересную книгу автора

Много раз мечтал он увидеть рассвет.
В своей башне он ведь видел только закаты.
И в его мечтах солнце всходило со всех сторон света.
Но теперь он знал, где восход.
И ему нужно было именно в ту сторону.
Дорога предстояла далеко не прямая.
Предстояло войти в лес и еще обогнуть одинокую скалу, которую Флай про
себя обозвал "Вершиной Берега". Он бы очень удивился, если бы узнал, что
именно так (Peak Coasting) она обозначена на всех картах как дополнительный
ориентир рядом с маяком "Уорстергрин".
Течение несло суда на восток мимо мыса "Уорстергрин" к рифам у южной
оконечности острова Намхас, под пушки форта.
Теперь пушки цитадели на острове уже не имели никакого значения.
Воздушные суда и мощные осадные орудия современных кораблей давно лишили
форт какого-либо военного значения, но рифы у южного берега острова-форта и
длинный язык водорослей, запутавшийся в этих рифах, и теперь были опасны
для бортов и гребных винтов. Гиблое место.
Подавив соблазн слететь с маяка, он спустился вниз по лестнице. Это
оказалось немногим легче, чем подняться. Немедленно заболели колени.
- Бедные мои ноги, - с издевкой произнес он, - у них еще столько
работы, а они так непозволительно избалованы бездельем.
Флай не был справедлив. Он методично тренировал ноги в тюрьме. Он
знал, что прежде, чем ему удастся взлететь, он много походит пешком. Но
одно дело приседание и ходьба по камере из угла в угол, а другое - подъем и
спуск по лестнице после таких неимоверных нагрузок, которым он подверг себя
только что.
И всё же боль давала ощущение жизни. И радостно было ощущать под
босыми ступнями пыльную, каменистую дорогу.
Жаль, что маяк не дал ему ничего, кроме плаща и направления. Но в его
положении это было замечательно, отрадно, прекрасно!
Он готов был использовать всё это немногое максимально.
Штормовая накидка его смущала. Уж больно ветхий был этот плащ...
Задача рисовалась просто. Нужно было немедленно и скрытно пополнить
гардероб. Это означало, что в ближайшее время он не должен встречаться с
людьми. Однако ему придется приблизиться к жилью, чтобы раздобыть одежду.
Ее нужно отобрать у кого-то.
Можно было бы, конечно, украсть, но Флай не любил брать тайком. Он уже
подобрал никому не нужную вещь, но этого было достаточно. Теперь кто-то
должен отдать ему одежду, повинуясь его приказу, уступая уговорам или силе.
Не красть, но отбирать - это не было принципом. Просто такой строй
мысли. Если вещь сознательно продана, передана или отдана под страхом
угроз, то она как бы переходит из рук в руки, находясь в сознательном
внимании двух людей.
Если же вещь украдена, то она словно бы проклята. Прежний хозяин
считает ее своей, но сетует и пеняет на то, что она предала его, пусть не
по собственной воле. Он пеняет и тому неизвестному, что взял вещь без
спроса. А новый владелец знает, что вещь не его, ее ему не отдали. И сама
вещь не знает, чья она.
А это всё скверно. Неопределенность положения в этом треугольнике
недосказанности унизительна! В таком положении не может быть покоя. Это