"Александр Бирюков, Глеб Сердитый. Человек-саламандра " - читать интересную книгу автора

Пипа воодушевилась и напела припев:

Белый снег, белый снег, белый снег...

Но, видимо, сообразив, что не в голосе сегодня, она продолжала
речитативом, слушая незабываемую мелодию в своей памяти:

- Прекрати, - не выдержал Огисфер, - и так нету сил. Я просто не знаю,
что делать.
- Это из военного цикла, - размышляла вслух Пипа, - сейчас он пишет
лучше, но как-то не от души. И всё же он гений.
- Исчез он совершенно гениально! - злобно прошипел Огисфер. -
Подскажи, что делать.
- Может быть, он сейчас где-то бредет под снегом, - сказала Пипа, -
уходит от своей судьбы. Подумай, куда он мог бы направиться.
Пипа была помощницей режиссера Уллы Рена и шпионила за всеми для
мистера Поупса Медока. Когда-то она была романтичной девушкой, но теперь
поистаскалась...
Однако сексуальности и любопытства к мужчинам не утратила.
- Скажи Поупсу, что я здесь, - сказала Пипа.
- Он не в том состоянии, - возразил Огисфер.
- У меня для него хорошие новости, - сказала Пипа твердо, - возможно,
он и переменит немного настроение.
- Но сначала наверняка наорет, - вздохнул Огисфер.
Он вынул перламутровую затычку из переговорной трубки и откашлялся.
- Мистер Медок! К вам Пенелопа Томбстоун.
- А? Что? Кто? ДА!!! Огисфер! Не заставляйте даму ждать.
- Он тебя ждет... - пожал плечами Огисфер.
- Так я пойду, - игриво сказала Пипа и коснулась крепкого, как картон,
воротничка секретаря, от чего тот (секретарь, а не воротничок) покрылся
крупными мурашками.
- Поупс затаскал бы Хайда по судам за сорванные гастроли, - заметил ей
вслед Огисфер, - но сейчас у Хайда нечего отсудить.
- Так плохо дело? - удивилась Пипа, гибко изогнув талию и обернувшись
к секретарю плечами и грудью.
- Он всё вложил в свои шоу. Сейчас Хайд пуст, как подарок дурака.
- Занятно, - сказала Пипа и скользнула за дверь.
В разрезе длинного платья мелькнула ее точеная нога, вызвав у Огисфера
приступ любовной истомы.
Поупс, всё еще покрытый красными пятнами, вылепил из своего толстого
гуттаперчевого лица счастливую улыбку.
- Пени! - возопил он, простирая руки навстречу вошедшей.
Весь его вид выражал, что он готов броситься навстречу и только
массивный стол, увы, является для этого непреодолимой преградой.
- Ах, к чему эти церемонии, - принялась кокетничать мисс Пенелопа
Томбстоун, - просто Пипа, и всё.
При этом она чуть наклонялась вперед, чтобы взгляд маленького
импресарио более глубоко проникал в откровенное декольте, и для страховки
раздвинула коленом складки юбки.
Но Медок, как истинный джентльмен, смотрел ей в глаза. Из этого Пипа