"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

воспитывать из меня послушного коммуниста. А я вижу все это по-другому, я
просто хочу поскорее домой. К его доводам я остаюсь совершенно глух, а когда
к тому же нагло обзываю его закоренелым нацистом, Макс сгребает меня и дает
хорошую затрещину. Слава Богу, мы одни в комнате.
Получив оплеуху, я заупрямился еще больше и готов был тут же бежать -
подавать заявление, ехать в Москву... А Макс крепко держит меня и умоляет
послушать его. "Я обещал твоим родителям заботиться о тебе, а ты что?" Макс
совершенно вне себя. В комнату входит Манфред, дирижер оркестра; он,
кажется, нашу перебранку услышал. "Послушай, Вилли, не делай глупостей! Если
коммунисты тебя раз зацапают, обратно не выберешься. Макс прав, что не
пускает тебя в Москву. Останемся все вместе! Вот увидишь, долго держать нас
тут Иваны не смогут".
"А может быть, я смогу как-нибудь помочь вам, если буду в Москве, а
вы - еще здесь, за колючей проволокой!"
"Эх, Вилли, да ты пойми! Москва манит, я это понимаю, очень даже хорошо
понимаю, но ведь это не выход. Ты здесь видел хоть одну газету из английской
или американской зоны? Нет! А все, что они нам тут преподносят, это же
пропаганда из Восточной Германии. Ты же получаешь почту из дома. Тебе там
ничего не бросается в глаза? Верно, мы никогда еще откровенно об этом не
говорили, но уверяю тебя, честно: не хотел бы я, чтобы Иваны верховодили и у
нас дома, с меня хватает - здесь..."
Макс положил руку мне на плечи, обнимает меня, как мог бы обнять отец.
И я мирюсь с Максом, я забуду, что он дал мне затрещину, может быть, это
меня встряхнуло, пробудило от иллюзий. И мы идем на ужин вместе. В мои
двадцать годков я ведь иногда воображаю, что все уже знаю сам, но если
задуматься всерьез, то без Макса я - никто и одному мне с окружающими меня
трудностями не справиться.
И снова - из письма домой:

"...Надежда на скорое возвращение, еще до конца этого года,
крепнет! Обо мне не беспокойтесь, я чувствую себя по-прежнему хорошо. Вес
уже больше 70 кг, рост 180 сантиметров! Вы просто удивитесь, когда увидите
меня таким.
О моем участии в театральной группе вы уже знаете. Я бы очень
хотел, чтобы вы могли увидеть меня на сцене, как я пою и играю женскую роль.
Теперь мы собираемся поставить "Цыганского барона"...
Когда вернусь домой, никакой работы бояться уже не буду. Я многому
научился в Советском Союзе. Прислушивался и глядел в оба, так что хорошо
узнал и оценил русский народ. И теперь умею говорить и читать на их языке,
хотя, конечно, еще не очень хорошо...
Я уже писал вам о моем товарище по имени Макс Шик, и он передавал
вам приветы. Он заботится обо мне и следит, чтобы меня не заносило. Он мне
здесь как второй отец. Вы еще познакомитесь с ним...

Ваш Вилли"

А унылая лагерная жизнь продолжается, дни похожи один на другой, только
иногда снова приходит тот же слух: может быть, мы все-таки будем дома еще в
1948 году, к Рождеству! Слух вроде бы подкрепляется - человек 200 или 300 не
самого крепкого здоровья отправляют из лагеря, в западном направлении!