"Миккель Биркегор. Тайна 'Libri di Luca' " - читать интересную книгу автора

стекло казалось, что мир снаружи медленно течет и переливается, разноцветные
дождевики прохожих расплывались, делая их похожими на какие-то
фантастические существа, изображенные неопытной рукой ребенка. Как только он
включил зажигание, "дворники" усиленно заработали. Вместе с каплями воды
исчезли и фантастические существа; их сменили вполне реальные фигуры
соотечественников Йона, одни из которых с недовольным видом спешно шли
куда-то сквозь пелену дождя, а другие уныло застыли на месте, ежась под
зонтами.
Движение в направлении Нёрребро,* несмотря даже на непогоду, было
вялым; Йон то и дело нетерпеливо поглядывал на часы. Опоздание в зал суда
обычно являлось дурной приметой вне зависимости от того, насколько
выигрышным казался процесс, к тому же Йон всегда считал своевременное
прибытие в суд делом собственной чести. Наконец ему все же удалось свернуть
с Речного бульвара на Гриффенфельдсгаде, по которой он добрался до
Стенгаде,** где обитал Мухаммед. Он проживал в облицованном кирпичом типовом
бетонном строении, где, однако, для каждой квартиры был предусмотрен либо
палисадник, либо балкон. Возле этого здания, как, впрочем, и возле соседних
домов, был просторный двор с хилым газончиком, невзрачной детской площадкой
и выгоревшими на солнце скамейками.
______________
* Нёрребро - улица в центре Копенгагена.
** Гриффенфельдсгаде, Стенгаде - названия улиц датской столицы.

Мухаммед занимал квартиру на первом этаже, что делало его счастливым
обладателем палисадника площадью шесть квадратных метров, окруженного
полутораметровой плетеной изгородью ядовито-зеленого цвета; когда-то,
вероятно, она была окрашена в белый цвет. Гости Мухаммеда, как правило,
предпочитали пользоваться входом через "парк", как называл садик сам хозяин,
поэтому Йон пересек двор и решительно потянул на себя скрипучую калитку
палисадника. Весь небольшой газон был завален пустыми картонными коробками,
ящиками из-под молочных бутылок и поддонами, оставленными здесь хозяином
после того, как они выполнили свое предназначение, и дожидавшимися того дня,
когда консьерж наконец велит Мухаммеду избавиться от этого мусора. По всей
ширине квартиры здесь был устроен довольно просторный навес, под которым
стояли, укрытые от дождя, какие-то новые нераспечатанные коробки, ящики и
поддон с двадцатикилограммовыми мешками собачьего корма.
Йон постучал в окно. Ждать ему пришлось недолго. За стеклом почти сразу
же возникла фигура Мухаммеда. Из одежды на нем были лишь трусы, футболка и,
что важнее всего, слуховая гарнитура мобильного телефона. Спереди на
футболке крупными буквами была выведена надпись "Инородец", что было в
общем-то типично для Мухаммеда - он обожал такие маленькие провокации с
использованием наиболее скандальных стереотипов и предрассудков. Вставить
фитиль чистопородным датчашкам - любителям "Экстраблад",* как он сам это
называл, - было для него чем-то вроде хобби. Вместе с тем, в отличие от
многих иммигрантов, он поступал подобным образом вовсе не от горечи или
злости, а исключительно ради забавы и даже с некоторой долей самоиронии.
______________
* "Экстраблад" - "желтая" датская газета националистического толка.

Дверь распахнулась, и Мухаммед, широко улыбаясь, жестом пригласил Йона