"Алексей Биргер. Стеклодув" - читать интересную книгу автора

- Ну... заклинания всегда можно произнести как-то не так. Или еще
что-нибудь произойдет, с тобой или с другими людьми.
- Ничего произойти не может! - уверил я ее. - Давай-ка я лучше покажу
тебе свою мастерскую. Она тебе понравится.
Я еще ни разу не приглашал Ирку к себе домой, как и она меня.
- Да? - Ей стало интересно. - Когда?
- Да хоть завтра, после школы.
И на следующий день после уроков мы отправились ко мне. Пележин и
компания больше к нам не приставали, держались от нас подальше. Ирка
рассказала, что ее мама, увидев, в каком виде она пришла, хотела идти к
учительнице и требовать строгого наказания для хулиганов. Но Ирка ее
отговорила: они сами испугались и больше к нам не пристанут.
Ирке у меня в мастерской безумно понравилось. Я показал ей свои
изделия: колокольчики, гроздья винограда, фигурки, все то, что я так любил
делать. Надо сказать, я тогда относился к миниатюрным фигуркам из стекла с
большой серьезностью и тщанием. Это сейчас подобные вещицы для меня - отдых,
приятная пауза в напряженной работе, что-то вроде веселых дружеских шаржей
или тех быстрых набросков, на которых рука и глаз могут расслабиться. Что
главное в таких фигурках? Поймать какую-то главную черту, определяющую
характер существа, которое ты воспроизводишь, и эту черту преувеличенно
выпятить, причем легко, без напряга. Например, закрутить спираль домика
улитки так, чтобы сразу было видно, как медленно она ползет, или у сидящего
щенка преувеличенно неуклюже расставить лапы, или сделать изгиб спины
дельфина в форме улыбки, или "раздуть" плечи гнома либо горб Бабы-Яги - и
все, фигурка оживет.
Но тогда, в период ученичества, каждая миниатюрная фигурка была для
меня не менее важна, чем любая крупная работа, и не меньше заставляла
напрягаться и собираться. У меня никогда не случалось явных неудач, но очень
мало было таких вещиц, которые я для себя мог бы назвать удачей. Таких, при
взгляде на которые я бы сам чувствовал, что олень вот-вот побежит, а лебедь
вот-вот поплывет - и пусть взрослые хвалили и говорили, что фигурки совсем
как настоящие, я-то знал, что это не так, что до настоящих многим из них
далеко.
Лучше всего у меня в то время получались Деды Морозы и Снегурочки.
Во-первых, я на них набил руку, довольно много сделав к Новому Году, а
во-вторых, делать их не так уж и сложно: у них практически нет тонких
деталей. Конус шубы до пят, красной у Деда Мороза и голубой у Снегурочки (из
цветного стекла - делать из бесцветного стекла, а потом раскрашивать я
считал ниже своего достоинства, ведь я уже умел пользоваться красителями
так, чтобы получать цветное стекло нужных оттенков), головы в покатых зимних
шапках, мешок для подарков, крупной тяжелой каплей стекающий по спине Деда
Мороза, обозначение его бороды и волос Снегурочки, руки в рукавицах - вот, в
общем, и все.
При всей простоте изготовления они получались очень обаятельными.
Размерами были в тогдашний мой мизинчик - то есть в полмизинца взрослого
человека. Одна пара осталась в мастерской, на полке, никому не подаренная, и
Ирку она восхитила.
- Ой, как здорово!
- Возьми, - сказал я. - Я тебе их дарю. Они твои.
Она засмущалась - может, искренне, а может немножко для виду.