"Алексей Биргер. Тайны смотрителя маяка ("Приключения в стране озер" #4)" - читать интересную книгу автора

мы заприметили яхту, уже вставшую на прикол неподалеку от маяка. На всякий
случай я подозвал Топу и взял его на поводок. Нет, я не боялся, что он
кинется на людей, для этого он был слишком хорошо вышколен и воспитан. К
тому же Топа относился к окружающему миру совсем неплохо, веря, как и все мы
(он во всем походил на нас, иначе бы не был нашим псом), что хорошего в нем
намного больше, чем дурного, и просто не понимал, зачем надо жрать все, до
чего клык достает. Если кто-то ведет себя враждебно - то тут да, надо
проучить. А если человек нормальный, то зачем на него кидаться? Словом, Топа
был не из тех кавказцев, которые готовы рвать все, что дышит, и с которыми
даже хозяева порой не справляются. Но во-первых, он одним своим видом мог до
смерти перепугать людей, раскладывавшихся на берегу. И во-вторых, если там
была собака (а на яхтах в последнее время почему-то вместе с людьми часто
путешествовали собаки), то она могла сама себя погубить. Находились такие
идиоты, особенно среди псов бойцовых пород, которым обязательно надо было
задраться с Топой, а вот этого Топа терпеть не мог, хотя собак, которые не
лезли на него с претензиями, он воспринимал так же спокойно и добродушно,
как людей, которые не желали нам зла. А вы представляете, что такое
восьмидесятикилограммовый кавказец, выросший в лесах, на свежем мясе и
домашнем твороге, и заваливающий матерого волка буквально за пять секунд (и
сам, кажется, не без примеси волчьей крови - имелись подозрения, что его
прабабушка согрешила с волком, сбежав на недельку в лес)? У дурных задир не
было ни малейшего шанса, даже если хозяева-пижоны (сейчас все говорят "новые
русские", но мне больше нравится просто "пижоны") натаскивали их у лучших
московских инструкторов по "озлоблялке", как попросту называют спецкурсы для
служебных и бойцовых собак. До смерти противника Топы дело, слава Богу,
никогда не доходило, но все равно они оказывались сильно потрепанными, и
хорошего тут было мало.
Мне кажется, это свойство заводиться с пол-оборота и "метать икру" Топа
перенял от Ваньки. Вряд ли Ванька перенял от него, ведь Топа был на четыре
года моложе моего братца. То есть, по собачьим понятиям, мужчина в самом
расцвете сил.
В общем, я взял Топу на поводок, от греха подальше, и так мы вышли к
берегу.
Берег с этой стороны острова был совсем пологим и каменистым. Таким
пологим и низким, что, надо думать, его затопляло даже при не очень большой
воде - всюду между крупными камнями виднелась засохшая зеленая пленочка,
будто ковер настелили. А сами камни, торчавшие во множестве, казались
диковинными животными, выбравшимися на лежбище. Вода изъела их так, что
придала им самые разнообразные формы.
Яхту и людей, высадившихся на берег, мы постарались обойти стороной.
Ведь если б что пошло не так, я бы сумел удержать Топу лишь силой морального
авторитета: при его силе и массе я был для него не якорем, а так, довеском,
который без лишних проблем можно поволочь за собой.
Хотя вроде собак не видно. На берегу у костра, разведенного в кольце
крупных камней, которые они подтащили и выложили бок о бок, соорудив нечто
вроде очага под открытым небом, мы разглядели четырех человек. Трое
занимались устройством на ночлег: расставляли палатку, следили за стоявшими
на костре чайником и котелком, выгружали из сумки посуду и вскрывали
какие-то банки, похоже, тушенку. А четвертый стоял возле и что-то им
вдохновенно рассказывал, размахивая руками и периодически указывая то в