"Алексей Биргер. Тайна волжской Атлантиды" - читать интересную книгу автора

проведете его по памятным местам заповедника.
В глухих чащобах заповедника скрывалось много памятных мест нашей
"православной старины": скиты отшельников, их почитаемые могилы,
чудотворные источники, даже часовня имелась, о возникновении которой
существовало свое предание. Бревна этой часовни не сгнили от времени, а
окаменели, и она смотрелась на удивление здорово, разве что черной была,
почернела вся с невесть какого-то века, но и её шатер, и даже крест - все
держалось. Ну, и внутри она была пуста. По преданию, её сложил один
монах-иконописец, потом канонизированный. Когда во сне ему ангел явился и
ободрил начать писать главную икону его жизни, монах этот ушел в леса, скит
себе там сложил и, чтобы крепость тела сохранять, стал между живописными
трудами сам складывать часовенку. Понятное дело, в лесах не выживешь, если
нет мощной физической закалки и привычки к физическому труду, а просто так
делать гимнастику монаху не с руки, надо чем-нибудь богоугодным заняться.
Вот он и обтесывал бревна, и морил их, и складывал. Времени у него хватало.
У него на один начальный этап изготовления доски под икону, подборки
дерева, его высушивания и подгонки ушло несколько месяцев. Ему надо было
такую основу сделать, чтобы икону спустя и тысячу лет не повело и не стало
на куски рвать, по трещинам в дереве, на котором она написана, и по
проклеенным стыкам между досками, вот он и старался, делая все тщательней
некуда. А потом ещё столько же основы для красок подбирал, растирал
красители. Красители - основу, из которой делались краски, минералы там,
корни, многое другое, щучью или медвежью желчь, например, с помощью которых
добивались полного впечатления настоящей позолоты, сперва добыть надо было,
просушить и в мелкий порошок растереть между двумя плоскими камнями, чтобы
потом, по мере надобности, разводить их маслом или яичными желтками и
писать. Я сперва воображал этого монаха сухоньким благообразным старичком,
а потом призадумался. Чтобы бревна ворочать и растирать в порошок твердые
породы (один лазурит чего стоит, попробуйте этот камень измельчить),
недюжинная сила нужна. А чтобы медведя завалить в одиночку - вообще надо
быть и богатырем, и отличным знатоком леса. Да и прожить в глухом лесу,
согреваясь только шкурой этого убитого тобой медведя - тоже не шутки. Вот и
получается, что этот монах иконописец был здоровым и сильным мужиком,
наподобие монаха Пересвета, которым во время Куликовской битвы первым в бой
поскакал и снес главного силача татар, Челубея, хотя и сам погиб в этом
поединке. И вот, значит, этот иконописец-богатырь жил и жил в лесу,
медленно и тщательно готовясь к созданию иконы, а потом так же медленно и
тщательно стал писать её, года два работал, а потом повез её архиепископу,
и когда с иконы полотно сняли, то все ахнули, такая это была красота, и
такое, как в летописях сказано, "умиление". И вот этот монах-иконописец
вернулся к себе, решив остаться хранителем при сложенной им часовне и
богомольцев, проходящих мимо, принимать на постой, но только он прожил
совсем недолго. Слух прошел, что архиепископ вознаградил его очень щедро, и
залезли к нему ночью разбойники, и зарезали его, пока он спал, но только
никаких денег и ценностей не нашли. А потом они сами себя выдали... Отец
Василий говорит, и впрямь подобная история была, но тут надо разбираться,
что воистину происходило, а что позднейшие наслоения и "украшательства",
пришедшие из других легенд. Потому что сказание о смерти нашего
монаха-иконописца очень похоже на смерть святого преподобномученика
Андреяна, который в Пошехонье трудился и там свою чудесную икону создал,