"Алексей Биргер. Нож великого летчика ("Седой и 'Три ботфорта'" #1)" - читать интересную книгу автора

До отделения милиции мы добрались минут за двадцать. Дорогой я сумел
наконец рассказать друзьям, что произошло в туалете пивбара.
Переговаривались мы вполголоса, чтобы Седой и милиционеры нас не слышали,
но оттого обсуждали все произошедшее не менее горячо.
- Не фига себе! - присвистнул Юрка. - Слушай, неужели Седой мог убить
его этим ударом?
- Не знаю, - растеряно сказал я. - Когда мы уходили Пучеглазый был
жив...
- Такое бывает, я читал, - сообщил Димка. - Человеку нанесут удар, от
которого у него в мозгу все переворачивается, ну, вроде как, кровоизлияние
происходит. И он где-то с минут пятнадцать, с полчаса чувствует себя
нормально, а потом раз - и мертв! Сколько боксеров так помирало после боя!
Вроде, и в раздевалку уже уйдут, и все ничего, а начнут переодеваться или
интервью давать - и падают замертво. И у Джека Лондона это описано.
- Но ведь никто не говорил, что Пучеглазый мертв... - заспорил я.
- Они назвали Седого "убийцей", - напомнил Юрка. - И если б Пучеглазый
концы не отдал, то кому бы Седой был сейчас интересен? Я так понимаю, у
Седого невезуха такая вышла: от его удара по челюсти в мозгу Пучеглазого
что-то перевернулось, или, может, сосудик какой лопнул, и он умел, не
выходя из туалета и даже с пола не вставая. Очередной мужик отлить сунулся
- глядь, покойничек лежит, да ещё с разбитой челюстью. Ну, тут же
вспомнили, с кем он в туалет выходил, и кинулись Седого искать.
- Верно, - угрюмо кивнул Димка. - Других вариантов быть не может.
Теперь Седому убийство впаяют.
Мы совсем приуныли. Этого ещё не хватало! История становилась все
путаней и поганей. Весь мир, казалось, катится куда-то в тартарары.
- Но ведь я могу засвидетельствовать, что он всего лишь ударил
Пучеглазого, и что Пучеглазый сам напал на него с ножом! - сказал я.
- Так милиция и будет тебя слушать! - хмыкнул Димка.
С тем мы и подошли к отделению милиции.
- А вам что здесь надо? Кыш отсюда! - цыкнул на нас один из
милиционеров.
- Мы видели, как все было, и можем быть свидетелями, - набравшись
смелости, сказал я.
Седой оглянулся и бросил нам:
- Ребята, бегите отсюда! Что вам, неприятностей мало? - и обратился к
милиционеру. - Гоните их в шею, пусть не маячат!
Но милиционер нахмурился, будто в раздумье.
- Свидетели, говорите? Ладно, сядьте здесь, у входа. Скажу начальнику,
и пусть он решает, выслушать вас или домой погнать.
Мы присели у входа, в небольшой приемной, из которой нам видна была
стойка дежурного и стены которой был украшены плакатами на
правоохранительные темы. Мы разглядывали эти плакаты и молчали, боязно было
даже слово проронить, в этом учреждении, в которое мы попали.
А Седого повели куда-то на второй этаж.
Наверно, времени прошло совсем немного - хотя нам-то показалось, что
прошли целые века - когда к нам спустился один из милиционеров,
конвоировавших Седого, и сказал:
- Пошли, пацаны! Начальник вас требует... - а когда мы поднимались по