"Алексей Биргер. Нож великого летчика ("Седой и 'Три ботфорта'" #1)" - читать интересную книгу автора

велели без родителей не возвращаться.
- Гм... - она ненадолго задумалась. - Зачем же ты носишь джинсы и
длинные волосы, если этого нельзя?
- Я не думал, что этого настолько нельзя, - объяснил я.
Она опять задумалась. Мне показалось, у неё есть свое мнение по этому
поводу, но она не хочет высказывать его мне.
Довольно скоро мы добрались до добротного "сталинского" дома, в
котором жила Мадлена Людвиговна. Дом был всего пяти этажей в высоту, но
казался огромным, во-первых, из-за того, что сами этажи были высокими, а
во-вторых, из-за того, что он стоял буквой "П", охватывая просторный двор,
и так царил над этим двором, что возникало ощущение, будто он возносится до
самых небес. Мы прошли мимо беседки, где, по первой теплой погоде, уже
расположились старики-шахматисты, вошли в один из средних подъездов,
поднялись, втащив упирающегося Гиза, на третий этаж. Мадлена Людвиговна
извлекла связку ключей, отперла дверь и вошла.
- Заходи, - кивнула она мне. И позвала, повернув голову в сторону
кухни. - Шарлота! Шарлота!
Услышав французское имя, я тихо спросил:
- Это ваша сестра?
- Нет, - ответила Мадлена Людвиговна, плотно запирая дверь и
освобождая Гиза от поводка и ошейника. - Это моя, так сказать, конфидентка.
Мы знакомы с тех пор, как вместе попали в Россию... Сейчас она живет у
меня, потому что вдвоем нам легче справляться, а вообще у неё комната в
Санкт-Петербурге... то есть, в Ленинграде.
В то время я в жизни не слышал, чтобы вот так, в разговоре, Ленинград
называли по-старинному - Санкт-Петербургом - и, естественно, насторожил
уши. Я понял, что о многом могу порасспрашивать этих странных старушек.
Когда же они попали в Россию, если Ленинград до сих пор оставался для них
Санкт-Петербургом? Ну, и другие вопросы роились. Я бы начал расспрашивать
немедля, но тут из кухни в коридор вышла Шарлота: совсем сухонькая, с
волосами не то, чтоб жидкими, но и не слишком пышными, уложенными волной -
то есть. взбитыми искусственно, чтобы создать впечатление пышности и
объема. Она была в темном платье с узким белым воротничком и в фартуке.
- Шарлота, дорогая, - обратилась к ней Мадлена Людвиговна. - Гиз сбил
с ног этого милого мальчика, когда мальчик... его, кстати, зовут Леонид...
помогал мне поймать нашего озорника. Ума не приложу, что с ним случилось и
куда он вздумал умчаться. В общем, надо бы почистить мальчику брюки.
Надеюсь, он не постесняется снять их при нас, двух старых женщинах. В
крайнем случае, может завернуться в одеяло или плед. А я, пока брюки будут
сохнуть, развлеку его, чтобы ему не скучно было... Тебе дать плед, чтобы ты
мог задрапироваться как в римскую тогу? - повернулась она ко мне.
- Да я... Да как-то... - я растерялся.
- В общем, снимай брюки и проходи вон в ту комнату, - указала она.
В квартире было две комнаты - спальня и гостиная, и я, сняв джинсы и
вручив их Шарлоте, прошел в гостиную. Это была идеально чистенькая и уютная
комната, с большим старинным сервантом, сплошь покрытом резьбой и с
прихотливо граненым стеклом застекленных дверец, с круглым столиком, на
котором были разложены кружевные салфетки, двумя креслами, старинной
люстрой, старинной настольной лампой, из бронзы и резного камня, с
расписным абажуром, цветами на окне и множеством фотографий на стенах. Если