"Алексей Биргер. Тайна неудачного выстрела " - читать интересную книгу автора

письма. Отец собирается город и торопит меня, чтобы я отдал ему письмо.
Поскольку в следующий раз он окажется на почте лишь дней через пять, я
сейчас заканчиваю - а сегодня вечером начну новое письмо, чтобы они шли
регулярно. Ну, словно еженедельный журнал, печатающий детектив с
продолжением. Привет!

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ. ОТЕЦ ВАСИЛИЙ ПРОПОВЕДУЕТ МИЛИЦИИ

В рулоне оказался большой настенный ковер. Но какой! Степанов, конечно,
расстарался, выбирая ковер по своему вкусу. На ковре была изображена охота
на кабана, причем вместе с охотниками в тирольских шляпах и со старинными
ружьями на заднем плане присутствовали нимфы-охотницы: в коротеньких
туниках, наподобие сильно обрезанных ночных рубашек, и с золотыми колчанами,
из которых торчали золотые стрелы... Но главное - все это было каких-то
кошмарнейших тонов, таких ярких и ядовитых, что невозможно представить!
Кабан был огненно-рыжим - такими рыжими иногда изображают тигров на
глянцевых новогодних открытках и плакатах, но даже китчевые тигры уступали в
ослепительности несчастному кабану, истекавшему багрово-малиновой кровью! Не
менее кричащими были розовые лица охотников и розовые тела нимф, салатовая
зелень травы и изумрудная зелень крон деревьев, а над кронами сверкало небо
цвета медного купороса. По всей видимости, материал, из которого был сделан
ковер, был очень дорогим - похожим на плюш, но на ощупь более мягким и
толстым.
- Господи!.. - мама так и застыла в дверях с блюдом пирожков с
капустой, которое несла на стол, в руках. Из-за её плеча выглядывала тетя
Катя, державшая миску с салатом "оливье". - Что это за кошмар?
- Подарок Степанова, - сообщил отец. - Я так понимаю, он послал нам
самое дорогое, что только мог найти.
- И ты хочешь сказать, с этим "вырви-глаз" нам теперь предстоит жить,
чтобы не обидеть Степанова?
- Мы что-нибудь придумаем, - успокоил её отец. - В крайнем случае,
будем вешать ковер на стену, когда Степанов будет заезжать к нам в гости.
Ведь это случается не чаще одного раза года в три...
Это было верно. Я не видел Степанова уже лет пять, а то и побольше.
Даже когда он со своими гостями бывал в заповеднике, в одном из охотничьих
комплексов, он к нам не заглядывал - то ли излишне докучать не хотел, то ли
боялся, что кто-то из нас может ненароком упомянуть лишний разик, как он
когда-то шоферил на отца. Степанов этого не стеснялся, но и слишком
рекламировать не желал. Так что с ковром можно было поступать как угодно.
- Давайте посмотрим, что там ещё есть, - сказал отец.
Другие подарки оказались более практичными: набор тефлоновых сковородок
для мамы, немецкий стругально-резальный станок со сменными насадками отцу и
немецкий же детский двухместный снегокат для нас с Ванькой. Кроме того, в
коробку со снегокатом были аккуратно пристроены и завернуты в пластик, типа
тонкого белого поролона, несколько шоколадных яиц с сюрпризом. А ещё там
лежала упаковка петард и фейерверков, стреляющих разноцветными огнями, с
большим грохотом, а иногда свистом - если в ракеты, которые из них вылетают,
вделаны крохотные свистульки.
- Разбушевался, мужик, - покачал головой отец.
Мне показалось, что мама заметно напряглась: она всегда побаивалась