"Владимир Билль-Белоцерковский. Пощечина" - читать интересную книгу автора

Кто знает, может, и негра ожидает такая же участь. По крайней мере
реакционная печать очень прозрачно намекает на это. И печать шумит, шумит...
- Экстра! Экстра!
Экстренные листки выпускались и днем и ночью, отмечая малейшие
подробности тренировки боксеров. Споры и дискуссии переносились из
спортивных клубов, пивных и кафе в школы и университеты. Спорили до хрипоты.
Чемпиону мира посвящались передовицы газет. Его снимали в разных позах и
целиком и по частям: дельтовидные мышцы, спинные мускулы, прямые, косые
удары и, конечно, таран.
- Экстра! Экстра!
О матче кричали кино, театры, клубы, эстрады. Кричали электрические
рекламы, вспыхивающие по вечерам над небоскребами. Шум разрастался, как
пламя пожара, раздуваемого ветром. И этот шум заглушал ту отчаянную борьбу,
которую вот уже несколько месяцев в одном из центральных штатов вели
бастующие шахтеры против предпринимателей. Шахтеры, почти безоружные,
разбили отряд штрейкбрехеров и отнятым оружием (а частью кое-где добытым)
удачно отбивали атаки национальной гвардии, пришедшей на смену
штрейкбрехерам. Среди шахтеров было много бывших солдат, воевавших во время
первой мировой войны в "Старой Европе", и этим объяснялась столь крепкая
организация их вооруженных сил. Но об этом газеты молчали.
Существо забастовки, если судить по скупым заметкам в печати,
оказывалось не в борьбе шахтеров за существование, а в злостном
вымогательстве - дескать, в своих шкурных интересах шахтеры оставили на зиму
без топлива бедные семьи: нет сомненья, что в этой борьбе подозрительную
роль играют рабочие-эмигранты и негры. Ведь для них Соединенные штаты - не
родина. Гнать надо таких рабочих из Штатов, а американцев, действующих с
ними заодно, - судить за измену.
А в это время регулярная армия коварно расстреляла из орудий палатки, в
которых расположились лагерем семьи бастующих шахтеров. Десятки трупов
мужчин, женщин и детей.
И печать шумит о предстоящем матче, так шумит, что заглушает стук
пулеметов и залпы ружей.
Джек был одного роста с Джимми, он весил двести фунтов, на целых сорок
фунтов меньше его. Для Джека это был минус. Он тоже тщательно готовился к
матчу. Но его подготовка шла не так гладко: то и дело возникали
непредвиденные препятствия. Джек получил анонимное письмо, в котором ему
сообщали, что один из двух его белых помощников, по фамилии Картер,
подослан. Дядя Боб вспомнил аналогичный случай, когда у чемпиона-негра,
завоевавшего право оспаривать первенство мира в легком весе, на ринге
оказалась такая высокая температура, что он не выстоял и пяти раундов.
Вспомнился и другой случай, который произошел с известным боксером-евреем.
Перед схваткой ассистенты угостили его таким бифштексом, после которого даже
на ринге его клонило ко сну.
Картера пришлось немедленно удалить.
Странным и неожиданным показался Джеку визит пастора-негра. Это был
знакомый пастор негритянского квартала. В длинном черном сюртуке и черном
галстуке, сам черный, он, мягко улыбаясь, снял черную широкополую шляпу и
после обычного своего приветствия - бог спаси и помилуй вас - справился о
самочувствии молодого боксера. Все так же отечески и снисходительно
улыбаясь, пастор, коснувшись успехов Джека, незаметно перешел на тему о