"Владимир Билль-Белоцерковский. Дикий рейс " - читать интересную книгу автора

удивлением, словно на диковину, Я отворачиваюсь, подойдя к витрине магазина,
я с проклятием отшатываюсь: в стекле, как в зеркале, отражается
изуродованная рожа...
- Эх! Выпить бы! Но денег нет... - Мрачный возвращаюсь я на судно и,
столкнувшись с боцманом, зловеще шепчу: - Я еще с тобой рассчитаюсь...
Снова океан. Идем в Африку. С иным чувством хожу я теперь по палубе.
Команда относится ко мне с уважением. Резко изменилось и отношение
начальства, хотя я хорошо знаю, что под маской сдержанности и равнодушия
скрывается глубокая неприязнь. Я дышу свободней, но все же мне совсем не
весело.
- Ты изменился и как будто постарел. Да и глаза у тебя злые, - говорит
Франсуа.
Француз прав, я изменился, и причиной этому мой нос. Сошла опухоль,
зажили кровоподтеки, ссадины и раны, и только нос потерял свою естественную
форму. Он стад кривой, лежит "на борту". И всякий раз, когда я бреюсь или
смотрю в зеркало, у меня портится настроение. Я не могу простить этого
боцману. Правда, и ему не лучше. Он весь дергается и все еще похож на
гиппопотама. Давно исчезла его волчья усмешка, но меня это не радует.
Встречаясь с ним, я ребром ладони провожу по своему горлу. Этот жест понятен
боцману. А ночью стоя на баке, я, нагибаясь к вентилятору его каюты,
прислушиваюсь. Боцман ворочается на своей койке. Тогда я тихо поворачиваю
рупор вентилятора против ветра, всовываю голову в рупор, и до ушей боцмана
ветер доносит зловещий, воющий шопот: "Убью!.."

Боцман, как говорят англичане, "потерял свой нерв". Он с трудом
скрывает это. Распоряжения отдает торопливо, не глядя мне в глаза. Он
нервничает, льстит мне. Мы поменялись ролями. Теперь боцман служит предметом
насмешек.
- До капитана дошел слух, что ты угрожаешь боцману, - говорит мне
старший штурман.
- Передайте капитану, что боцман сочиняет, - дерзко отвечаю я и
поворачиваюсь спиной к штурману.
В другое время штурман за такую дерзость спихнул бы меня с мостика, но
у меня на поясе нож, в руке молоток, и дерусь я не по-джентльменски, - лучше
не связываться.
- Русские добродушны, но отчаянны, когда их разозлишь... - подслушал
Питер разговор двух штурманов.
Да им лучше не связываться со мной. В моих несчастьях, в уродстве моем
виноват не только боцман...
Мы вступили в полосу самых сильных штормов. Пароход наш, делая не более
трех узлов в час, грудью пробивает себе дорогу сквозь огромные горы волн.
Иногда удары бывают такой силы, что судно, кряхтя, содрогаясь всем своим
корпусом, отступает назад, и водяные обвалы рушатся на палубу покрывая все и
всех.
Наша вахта, отработав свои часы, спустилась в кубрик. Не успели стащить
сапоги, как раздалась команда:
- Все на палубу!
Стремглав рванулись из кубрика...
- На корму! - кричит штурман.
Волной разбило навес для австралийских овец. Обезумев от страха и шума