"Владимир Билль-Белоцерковский. Дикий рейс " - читать интересную книгу автора

волн, овцы отчаянно вырываются и с диким блеянием прыгают за борт, принимая
почерневшую поверхность океана за землю. Капитан орет, ругается, топает
ногами...
Но что можем сделать мы, шестеро матросов? Овец сто двадцать штук, а
палуба уходит из-под ног. Вода швыряет и нас и овец от борта к борту. Крики,
проклятья, блеяние, шум - все слилось в какой-то адский концерт. Я быстро
прихожу в себя.
- Ага, гад! - злорадствую я при виде капитана. - Это тебе за бочку! -
Несмотря на отчаянное брыкание, мне удалось поймать за задние ноги двух
овец. Но в этот момент палуба так круто накренилась, что, казалось, еще
немного - и судно перевернется. Меня! вместе с овцами понесло к борту...
- Берегись! - услышал я крик боцмана. - Пусти их! Пусти!
Я, разумеется, выпустил овец, но меня удивило внимание боцмана. В
продолжение всей этой кутерьмы он несколько раз сдерживал меня. "Странно! -
подумал я. - Тут что-то неладно..."
С овцами было покончено. Из ста двадцати овец с трудом спасли
восемнадцать.
Боцман велел мне и шведу направиться на носовую часть судна и поставить
кливер. Надо выровнять ход судна. Здесь, на носу, значительно хуже, чем на
корме... Сюда со всей силой рушатся обвалы воды. Горе тому, кто в этот
момент не успеет уцепиться за что-нибудь прочное и надежное. Его смоет за
борт... Из-за бака нам не видно, что делается впереди, поэтому о приближении
водяных гор предупреждают с мостика тревожным криком: "Берегись!" Трижды
пытаемся мы поставить бешено бьющийся парус, и всякий раз крик "Берегись!"
вынуждает нас выпускать фал. Мы мокры насквозь. Сердце надрывается от
напряжения. Легким не хватает воздуха. Четвертый раз... Балансируя, скользя
по палубе, как по льду, мчится боцман. Втроем тянем фал... "Берегись!" О,
будь ты проклят!.. Осталось так мало, только закрепить.
- Крепи! - кричу я.
За спиной зловещий, быстро надвигающийся, все усиливающийся рокот...
- Скорей! Скорей! - кричат с мостика. - Берегись!
Оглушительный удар, как из орудия. Шипение... Исчезло небо, померк
свет, холод воды. Правая рука схватилась за лебедку, но крен и напор воды
так силен, что, кажется, оторвет мне плечо. Вдруг толчок и удар по руке.
Пальцы разжались. Меня несет, несет... "Пропал!" Тщетно я пытаюсь за
что-либо ухватиться, я задыхаюсь. Глотнул соленой воды. Больно ударился
головой о железо. Волна скатывается за борт, я вишу в воздухе над палубой, я
застрял между вант. Я падаю на палубу. Боцман спешит ко мне, но я вижу в
глазах его недобрый огонек. Это он толкнул меня. Он! Боцман воровато отводит
глаза. Мы понимаем друг друга... Ладно.

Франсуа успокаивает меня:
- В Европе обратись к костоправу. Он тебе в два счета выправит нос.
Но я помню встречу с портовым врачом, его таблетки... и отвергаю эту
возможность.
Нет! Я лучше обращусь за помощью к товарищам. Франсуа отказывается
делать операцию, но швед охотно берется за нее..., Я сажусь на скамью. Швед
засучивает рукава, ставит ведро морской воды, кладет на стол паклю и
самодельный бинт из старой парусины. Потом, для солидности, надувает щеки,
левой рукой берет меня за шею, и правой, ущемив пальцами мой нос, начинает