"Альфред Билл. Невеста оборотня [F + Love]" - читать интересную книгу автора

они, приобрести дом в одном из таких уединенных городков, как наш, пока
обстоятельства не станут благоприятными для его возвращения во Францию. И
через две минуты после нашей встречи его беглый и непринужденный
английский и приятные манеры совершенно рассеяли мои страхи и опасения.
На первый взгляд - видит Бог! - граф поразил меня своей обыденной
простотой: он обладал приятной для своего среднего роста полнотой;
смуглый, как испанец, он излучал сияние здоровья, а пунцовые круглые щеки
лучше всяких слов говорили о его богатом и роскошном столе; его лоб был
необыкновенно гладким для производящего впечатление перешагнувшего
сорокалетний рубеж мужчины. Под бровями, чьи тонкие дуги, казалось,
никогда не были искривлены хмурой гримасой, блистали особенными
темно-желтыми огоньками небольшие черные глаза человека, каждодневно
ищущего развлечений и удовольствий. Его алые губы были растянуты в
неизменной улыбке. Все, что он видел в нашем маленьком, расположенном в
верховьях реки, забытом богом и людьми провинциальном городке, оказавшемся
на обочине новой экономической жизни, зарождавшейся в Олбани и
устремлявшейся на запад, получало его ироническое толкование. Говорил он
голосом поразительно сильным и глубоким для такого невысокого и забавного
человека. Каждое его замечание предварялось фыркающим, напоминающим
веселое рычание, смехом, обнажающим его белые, сверкающие, подобно длинным
и чистым клыкам, зубы.
В тот момент, когда я показывал французу его временное жилище, он
сделал мне предложение стать его проводником в пешей прогулке по нашему
городку. Я начал было говорить ему, что в этих местах трудно встретить
что-либо интересное, особенно для такого человека, как он, что я бывал в
Париже и знаю, что европейские городки, даже небольшие, куда
привлекательнее для любителей путешествий, чем наш. Но он остановил меня
своим тихим грудным смехом и поднятой в знак протеста пухлой белой рукой.
Я должен понять, сказал мне француз, что он сельский житель, живший до
этого в деревенской глуши провинции Оверни, едва ли не лучше знакомый с
прелестью небольших европейских городков, чем с великолепием Парижа. И
хотя наша округа была настолько скучна, что оставалась таковой даже в
восхитительный солнечный день, настоятельная просьба графа помочь ему в
поиске подходящего загородного домика с прилегающим участком земли была,
конечно, оправданной, а для меня служила прекрасным поводом бежать от моих
скучных бухгалтерских обязанностей. Любопытно, что из всех мест, какие ему
до сих пор приходилось видеть в Америке, наше показалось ему наиболее
подходящим для выращивания винограда и инжира.
День был действительно одним из лучших в октябре: солнце яркое, но
по-осеннему мягкое; теплый, легкий ветерок, наполненный благоуханием
согнутых под тяжестью сочных плодов фруктовых деревьев и виноградников,
покрывающих склоны окрестных холмов. Белые паруса выделялись яркими
пятнами на сверкающей солнечными бликами реке; черепичные крыши нескольких
старых голландских домиков, уцелевших во время великого пожара 1785 года,
сверкали на фоне осенней пышности кленовых рощ; и вдалеке - фантастические
очертания Катскилса, мерцающие сквозь голубую дымку испарений. Во время
нашей прогулки я обратил внимание графа на новый маяк, расположенный на
оконечности старого мола, хранящего развалины форта, возведенного еще
первыми поселенцами; затем я показал гостю канатный, кожевенный и
лесопильный заводы, а также церковь Святого Михаила, откуда семнадцать лет