"Дмитрий Биленкин. Давление жизни (Сборник "Фантастика 69-70")" - читать интересную книгу автора

означал конец надежды.
Издали, от синюшных вздутий эретриума, пересекая тени, прокатилось
что-то живое, приблизилось к Севергину. Взгляд маленьких, розово
блеснувших глаз зверька уколол человека. Севергин положил руку на
пистолет. Но зверек, не задерживаясь, пробежал по своим делам. Какой-то
мудрый инстинкт, видимо, подсказал животному, что это двуногое не имеет
отношения к Марсу, что оно случайно здесь, случайно живо и не случайно
исчезнет еще до того, как солнце вновь окрасит равнину.
Севергин чуть не выстрелил животному вслед, так ему стало жалко себя!
Кто-то словно перевернул бинокль, и прошлое ожило. То прошлое, которое
предрешило все. Почему именно его природа сделала не таким, как все?
Почему, почему?
Наклонив голову и почти обезумев, он побежал навстречу крадущимся
теням. Мышцы, как он и ожидал, тотчас налились свинцом, но он гнал и гнал
себя вперед, точно казня свое тело.
Метров через сто он сдался. Любой другой человек его возраста и
здоровья осилил бы и тысячу. А ему хватило ста, чтобы изнемочь.
Так было всегда.
Он родился неполноценным - не таким, как все. Беда была не в том, что
он, скажем, не мог есть хлеба, - тысячи людей не могут есть чего-то: кроме
неудобств, это ничего не создает. Природа отказала ему в более важном - в
силе. Он был не болезненней других ребят, но сдыхал на стометровке, не мог
подтянуться на турнике, плакал, пытаясь одолеть шведскую стенку.
Нет, ему были доступны длительные физические нагрузки, такие, как
ходьба на большие расстояния. Дело было в другом. На мотор, пока он не
разработался, ставят ограничитель. А вот в его организме такой
ограничитель был поставлен навечно. Он не был способен на усилия резкие,
требующие большого выхода энергии, как привернутый фитиль не способен на
яркое пламя.
Сверстники снисходительно презирали его за слабость, а учителей
физкультуры он доводил до бешенства. Если врачи ставят диагноз мальчишке
"здоров", если парень нормально сложен, то какое он имеет право мешком
висеть на канате?! Физкультура была кошмаром детства и юности Севергина.
При виде брусьев, колец он трясся, как осужденный на пытку. "Чемпион,
чемпион!" - кричали ему ребята в пропахших потом и пылью физкультурных
залах. И он заранее мертвел, зная, каким смехом (беззлобным, но оттого не
менее обидным) они встретят его нелепый, позорный прыжок через "козла".
Спас его четвертый или пятый по счету врач, к которому отвели его
встревоженные родители. Этот врач тоже не нашел ничего ни в сердце, ни в
легких, но не пожал плечами, не посмотрел на мальчика, как на симулянта, а
спокойно сказал:
- Отклонения в обмене веществ, похоже, генетические. Пока неизлечимо.
Не огорчайтесь. Футболистом вам не быть, а в остальном... В пещерные
времена вас скушал бы первый же тигр, но какое это имеет значение сейчас?
Так что не обращайте внимания.
Кошмар рассеялся навсегда.
Вот чем все это кончилось - печально гаснущей равниной Марса,
сумасшедшим бегом от самого себя...
Севергин заставил себя лечь, устроил ноги повыше, чтобы они лучше
отдохнули. Эти простые движения успокоили его. Вспышка отчаяния вернула