"Дмитрий Биленкин. Операция на совести (Сборник "Операция на совести")" - читать интересную книгу автора

и у тебя никогда-никогда не будет болеть голова... Ведь правда? - Она
обернулась к Исменю.
- В некотором смысле да, - согласился Исмень.
В некотором смысле это была правда. У золотоволосой Нюньсик, у мальчика
с прозрачным до синевы лицом, у миллионов детей, у всех детей, когда они
вырастут, не будет болеть голова от сострадания к другим людям. Растоптать
человека им будет все равно что растоптать червяка. Равнодушные среди
равнодушных, они возопят лишь в то мгновение, когда несправедливость
коснется их самих. Но помощи они не сыщут, потому что сами не оказывали ее
никому и никогда.
Исмень украдкой взглянул на сына, и сердце ему стиснула такая боль, что
в глазах потемнело от ненависти. Здесь, где чисто, тепло и светло,
ребятишки доверчиво жмутся к своим отцам и к матерям - самым сильным,
самым мудрым людям на свете, - как будто предчувствуют недоброе и ищут
защиты у тех, кто их всегда, защищал. А они, эти взрослые - добрые,
неглупые люди - САМИ, своими руками втолкнут их в это страшное будущее.
Дверь операционной приотворилась, выглянул врач с унылым продолговатым
лицом и, не глядя ни на кого, буркнул:
- Следующий.
Дама поднялась и, прошелестел юбкой, двинулась было к врачу, однако
девочка, внезапно присев, крикнула: "Нюньсик не хочет!" - и быстро-быстро
замотала головой, скользя полусогнутыми ногами по пластику пола.
- Нюньсик! - трагическим голосом воскликнула мать. - Сейчас все будет в
порядке. - Она обворожительно улыбнулась врачу и, погрозив девочке
пальцем, громко зашептала ей на ухо: - Будь умницей, Нюньсик, встань,
вытри слезки, мамочка купит тебе новую куклу, а Нюньсик сама пойдет
ножками топ-топ...
Нюньсик, бросив на мать торжествующий взгляд, тотчас вскочила,
поправила сбившуюся юбочку.
- Великолепно, мадам, - сказал врач. - Ваша дочь действительно умница,
и вам не обязательно присутствовать при процедуре. Будьте, однако, здесь,
на случай капризов.
Он машинально погладил золотистую головку девочки, и дверь за ними
захлопнулась.
Дама села на диванчик с горделивым видом, который лучше всяких слов
вопрошал; "Ну, каково я воспитала ребенка?"
Исмень прикрыл глаза, чтобы ее не видеть.
В глубине души он завидовал неведению этих людей. Им сказали, что
маленькая и безболезненная профилактическая операция навеки избавит их
детей от угрозы шизофрении, и люди эти, конечно, поверили. Обыватель
настороженно относится ко всему, что затрагивает его будничные интересы,
но тем охотней он полагается на мнение авторитетов о вещах, ему незнакомых
и от него, как он считает, далеких. О сложностях большого мира он думать
не умеет да и не хочет, поэтому всем решениям он предпочитает простые и
однозначные - они понятней. В свое время ему сказали, что страной, если не
принять мер, завладеет коммунизм, и он, напуганный бомбами провокаторов,
насилием террористов, проголосовал за чрезвычайные законы, которые на деле
отменяли всякую законность. Вот чем все это кончилось: со спокойствием
барана обыватель ведет своих детей на духовную кастрацию.
И поздно что-либо изменить.