"Дмитрий Биленкин. Откуда он?" - читать интересную книгу автора

Земли, могут достичь Марса за 20 дней.
- Но чудовищный холод, отсутствие воздуха и воды, наконец смертоносные
ливни космических лучей! Вы забываете о них!
- Ничуть. Физик Беккерель доказал, что обезвоженные споры папоротника,
некоторых мхов и водорослей переносят температуру жидкого гелия, то есть
-271ь. Доказано также, что отдельные споры, особенно при низких
температурах, когда замедляются все химические процессы, могут веками
сохранять жизнеспособность без воды. А воздух, точнее - кислород воздуха,
не нужен даже некоторым живым существам: серобактерии могут, например,
обходиться без него. Что касается ультрафиолетовых и космических лучей, то
в значительной дозе они губительны для всего живого. Но смертельны-то они
не вообще для живого вещества, а для живого вещества Земли, которому
незачем было приспосабливаться к их воздействию. Атмосфера и озоновый
экран неплохо защищают Землю как от космических, так и от ультрафиолетовых
лучей. И заметьте, к той дозе лучей, которая достигает дна воздушного
океана, земные растения приспособились отлично. Так почему мы должны
отрицать способность живых организмов к приспособлению? Отчего мы так
уверены, что в других условиях они не могли привыкнуть к большей дозе
космических и ультрафиолетовых лучей? Какие у нас есть доказательства
против? Никаких. Следовательно, почему бы в атмосферу Земли не могли
попасть споры и семена, благополучно переправившиеся через мировое
пространство? Конечно, чтобы такое семя попало на Землю и нашло здесь
благоприятные условия для произрастания, требуется исключительно
счастливое сцепление обстоятельств. Исключительное, но все-таки не
невозможное. Так, к примеру, можно заранее сказать, что среди миллиардов
скатанных водой и воздухом камней по теории вероятности обязательно
окажется один, принявший форму человеческого черепа!
Если представить, что местом рождения этого растения действительно
является другая планета, то его необъяснимые с земной точки зрения
свойства становятся почти понятными. Климат той планеты суров - отсюда
необходимость темно-фиолетовой, почти черной окраски, вбирающей максимум
световых лучей. О суровости климата говорит также чуткость цветка к теплу.
Меня смущает, правда, серебристый цвет полумесяца. Он должен быть скорее
черным, чем белым.
- А почему он поворачивается в определенное время?
- Потому, очевидно, что в это время там, над поверхностью той планеты,
проносится чужое нам солнце, лучи которого полумесяц и ловит.
С понятным чувством волнения мы невольно подняли глаза вверх, к
темнеющему небу, где в просвете потухших облаков бледно сиял лунный диск,
испещренный полустертыми письменами гор.
- Я вижу людей, скептически пожимающих плечами, - продолжал Юрьев. - Я
понимаю их, хотя и не могу оправдать. Мы слишком привыкли думать, что
необычное живет в научной лаборатории, в глубинах моря, в горных высотах и
пустынях, но никак не в окружающем нас мире. Это ошибка. Необычное живет
рядом с нами. Но мы удивительно невнимательны и равнодушны. Сколько не
сделано открытий только из-за рыбьих свойств нашего глаза, кто подсчитает?
Ведь в банальном падающем яблоке увидел необычное только один человек -
Исаак Ньютон. Надо уметь отыскивать необычное в обычном мире. И
фантазировать тоже надо. Без фантазии весь мир окажется заслоненным
ближайшим к глазам предметом - собственным носом.