"Дмитрий Биленкин. Узы боли (Авт.сб. Лицо в толпе)" - читать интересную книгу автора

и вдруг стряхнул в ладонь пепел.
Рука дернулась. Полковник неторопливо рассмеялся, видя, как исказилось
лицо Роукара.
- Вот так, - сказал он спокойно. - Теперь еще один маленький урок.
Он подал знак. Два статуеподобных охранника сделали шаг к креслу,
одинаково щелкнув чем-то металлическим.
- Будем разговаривать просто или как?
- Нет, - ответ был едва слышим. - Не будем.
Руки охранников сошлись на затылке Роукара.
Вскрикнули все четверо. Четыре белых лица смотрели друг на друга, но на
одном из них, кроме боли, было еще торжество.
Первым пришел в себя полковник.
- Вон... Охрана - вон!
Крохотная заминка; утратившие статуеподобность охранники недружно
повернулись через плечо, и кабинет опустел.
- Благоразумно, - сказал арестованный. - К чему лишние свидетели
начальственной беспомощности?
Из ящика стола полковник рывком выхватил пистолет.
- Поговорим, - сказал он с угрозой.
- Если я того захочу, - уточнил арестованный.
- Я пристрелю вас!
- А вы не думаете, полковник, что это еще более опасно, чем насилие?
Полковник порывисто затянулся сигарой. Взгляд его шарил по лицу
противника. Теперь он видел в арестованном достойного противника, стало
быть, личность, которую надлежало раскусить.
- Сигару? - неожиданно предложил он.
- Нет. Чем скорей мы расстанемся, тем лучше будет для нас обоих.
Полковник кивнул.
- Я реалист, - сказал он негромко. - Обстановка изменилась, это мне
ясно. Что же из этого следует?
- Уже лучше, - сказал Роукар. - Итак, для начала небольшая лекция...
Он оглядел помещение и улыбнулся, насколько это позволяли разбитые губы
и взвинченные нервы.
- Лекция в охранке... Забавно! Ладно. Усвойте вот что. Любому
физическому или умственному действию предшествует свой нервный импульс.
Акту насилия - тоже. Организм испускает электромагнитные колебания...
Нечто вроде беззвучного крика, ясно? Способ, к которому мы прибегли, вам
знать излишне. Но смысл его вот в чем. Мой организм настроен теперь таким
образом, что он улавливает чужой импульс насилия. При этом нервные системы
палача и жертвы замыкаются, точно лампочки в цепи. Если за импульсом не
следует действия, то ничего не происходит, подобно тому, как не зажигаются
лампочки, если не нажат выключатель. Но коль скоро за мысленной командой
следует удар... Мое тело пронизывает боль, и точно такая же пронизывает
ваше! И неважно, что послужило причиной боли - ваш собственный кулак или
сапог вашего подчиненного. Палач и жертва скованы одной цепью настолько,
что теоретически все должны чувствовать одинаково. Но практически общей
становится только боль, поскольку это самое сильное ощущение. Как же так,
спрашиваете вы. Арестованного отдубасили, его тело болит, а я не чувствую
этого, хотя должен почувствовать, если сказанное им правда. Секрет прост:
я могу ослабить или усилить возникшую меж нами связь. Вот я ее усиливаю.