"Дмитрий Биленкин. Путь Абогина (Авт.сб. "Лицо в толпе")" - читать интересную книгу автора

проблемы алкоголизма... И к разрешению множества других.
Это пугало его самого. Такого не может быть! Не может быть такой
всеобщей, что ли, гениальности. К тому же неподконтрольной. Нет, нет, он
ошибается, все его вне физики и математики идеи ложны! Ведь за пределами
своей специальности он и в самом деле дилетант.
Но что это?! Некоторые, лежащие в его письменном столе разработки стали
появляться в печати. Все повторялось, как тогда, в школе. Он думал над тем
же, над чем думали другие, и думал верно. Значит, это возможно - быть
универсалом?!
Конечно. Считается, что всякая наука имеет свой объект исследования.
Это верно, но так же верно другое: всякая наука имеет дело со всем
мирозданием, просто каждый ученый рассматривает мир с точки зрения своей
науки, видит его сквозь призму своих методов и теорий.
Вдобавок его, Абогина, ум не единственный. Кто-то обязательно должен
набрести на те же идеи, заняться теми же разработками. Потому что истина
объективна; не будь Эйнштейна, теория относительности все равно была бы
создана.
Все верно, только очень и очень непонятно. Как он, дилетант, мог идти
ноздря в ноздрю с биохимиками, экологами, техниками? Без лаборатории, без
экспериментов, без достаточной информации?
Так он вышел на главную загадку своей жизни. И впервые в жизни
испугался препятствия.
Было чего пугаться. Ящики перестали вмещать рукописи, и в тот памятный,
год назад, вечер он устроил генеральную чистку. На дне одного из ящиков он
обнаружил ту школьную работу об испарении каменного вещества планет и
приложенный к ней журнал. С того давнего, времени он ни разу не заглядывал
ни в рукопись, ни в журнал, а тут пролистал их с тем чувством, с каким
взрослый человек смотрит на трогательные или печальные реликвии детства.
И вдруг его бросило в жар. Тогда от растерянности и ошеломления он не
обратил внимания на одну строчку журнальной публикации, теперь она
бросилась в глаза: "...Так как данные о скорости испарения пород в вакууме
отсутствовали, то для их получения была разработана и поставлена серия
экспериментов".
Отсутствовали! Абогин зажал рот, чтобы не закричать. Тогда, в детстве,
он ниоткуда не мог их вычитать!
Что же происходит?! Он выкрал эти цифры из чьей-то памяти?! А может, не
только цифры? Может быть, все, что он сделал в науке, это...
Так он долго сидел и раскачивался, как от боли. Вор, пусть и невольный,
- вор?! Канат оборвался, он с вершины летел в пропасть.
В трудную минуту человек либо борется, либо отступает, третьего не
дано. Пожалуй, у Абогина все началось не со спорта, а со страха и боли. У
него рано стали портиться зубы. Его отвели к врачу, усадили в кресло, и
надсадно жужжащий бор врезался в больное дупло. И мальчик тут же потерял
сознание. Не от боли: бывает, что и взрослые здоровые мужчины падают в
обморок при обычном уколе. Перепуганный врач кое-как привел Игоря в
чувство. Попробовали снова рассверлить зуб: Игорь снова потерял сознание.
Вот когда он рассердился на себя, на свое тело! Он потребовал, да,
именно потребовал, чтобы его снова отвели к врачу. Вцепившись в
подлокотники, жмурясь от беспощадного света рефлектора, он ждал боли, ждал
страха, обморочного пота и в ярости приказывал себе: "А ну давай, сволочь!