"Дмитрий Биленкин. Лицо в толпе (Авт.сб. "Лицо в толпе")" - читать интересную книгу автора

пускаться в странствие без возврата, но этот безумец здесь, перед вами. Не
могу себя даже тем утешить, что этот поступок обязательно послужит благу
нашей цивилизации.
Он жестко усмехнулся. Или то была гримаса отчаяния?
- Конечно, мы аккуратно передаем информацию. Вот и наш разговор... До
моей родины он дойдет примерно через три тысячи лет. А будет ли польза...
Три тысячи лет! Нам не дано узнать.
- Тем более! - Все мое естество отшатнулось от Этих слов, как от края
головокружительной пропасти. - Смысл? Какой во всем этом смысл?!
- И этого нам знать не дано. Я выгляжу в ваших глазах безумцем?
- Я просто не понимаю...
- Поймете. Со временем кто-нибудь из вас это обязательно поймет. И
наверное, поступит так же. Не верите? Тогда вы плохо знаете самих себя.
Пространство, которое вы осваиваете, пока что соизмеримо с вашими
желаниями и сроками жизни. Но так будет не всегда. Сегодня кто-то из вас
жаждет ступить, допустим, на Марс, знает, что это ему не суждено, и
страдает от этого. Но так же точно он знает, что Марс достижим и
кто-нибудь помоложе ступит на его поверхность. С этим утешительным
чувством ваша цивилизация жила и живет. Пройдет срок, и вы окажетесь в
ином положении. Все доступное - достигнуто, дальнейший шаг невозможен,
новых горизонтов нет и не будет. Что тогда? О, это положение устроит
многих! Но не всех. Вы сказали; что смысл жизни, во-первых, в самой жизни.
Верно. А что во-вторых, в-третьих? Устремление к новым далям в крови любой
прогрессирующей цивилизации. Жажда неизведанного - страсть не менее
сильная, чем любовь, хотя и более редкая. Как у вас, так и у нас
обусловленная природой и развитая цивилизацией. Что делать одержимым?
Безумие поступать так, как мы поступали, но смириться - значит, отказаться
от самих себя. Самозаточение невыносимо для таких, как я, и, быть может,
гибельно для самой цивилизации, из двух невозможностей надо было выбрать
одну - вот и весь смысл. Мы выбрали. Лишь бы вырваться! - приемлемой
казалась любая цена. Теперь вам ясно, почему нам предоставили звездолет?
Мы освободились. Да, за это мы платили и платим. Счастлив лист, который вы
растерзали: он не чувствует и не мыслит... Зато мы здесь. Мы были во
многих мирах и еще будем во многих, наша жизнь длится дольше вашей. Хотя в
каком-то смысле мы уже не живем. Так будет еще долго... Что ж, всякая
жизнь проходит, важно ее наполнение, мы свою наполнили до краев. Мы видели
то, чего никто никогда не увидит. Чужие среди чужих миров - пусть так!
Нет, этого вам не понять. Все это ваше вокруг... То ли оно нереальное, то
ли нереален я сам. Стоит мне провести год в полете, как здесь промчатся
века, и только я буду помнить, как тут было. До чего же все мимолетно! До
призрачности мимолетно...
Странное ощущение охватило меня после его слов. Близости? Или,
наоборот, бесконечной далекости? Не стало пугавшей меня человекоподобной
безликости, но и неведомый, грозно могучий пришелец тоже исчез. То, что
приоткрылось в его словах, пронзило меня смятением, величием, ужасом. Что
мы все перед временем? И каково же вдобавок лишиться смысла и цели!
Изнывать в полете, в миллиардолетней тьме пространства, снова и снова
устремляться к огонькам звезд, видеть все новые и новые миры, быть может,
прекрасные, но такие чужие. Познавать, думать, чувствовать, зная, что это
никому не нужно, для всех бесполезно, словно ты уже умер. Какой же,