"Дмитрий Биленкин. Мера предосторожности" - читать интересную книгу автора

- Может, твои академики знают?
- Откуда? Кто может знать, если никогда ничего подобного не было?
- Должны знать, потому не за одних себя отвечает. Как могут не знать?
Вот атомов раньше не было, полетов космических. Есть, стало быть, опыт.
- Опыт? Он все тот же: "Семь раз примерь, один раз отрежь", "Не
спросись брода, не суйся в воду". Только спрашивать у кого?
- У себя, кого же еще?
- Ах, Геннадий Иванович! - мне стал надоедать этот бессмысленный
разговор. - Вот озеро, вот берег. "Мы весь его видим, не так ли? А
муравью, чтобы увидеть, надо все по сантиметру обшарить. Так и природа для
нас, что для муравья этот лес. Тут ничего не поделаешь.
- Муравей, говоришь? - Геннадий Иванович затянулся. - Глянь-ка на Шар.
Я посмотрел и чуть не рассмеялся, хотя мне было вовсе не до смеха. По
гладкой, все так же пульсирующей поверхности Шара - ну, знаете! -
карабкался муравей. И ничего ему не делалось. На мгновение он замер с
таким видом, что у меня мелькнула дикая мысль: может быть, Шар и ему
открывает что-то... Но он пополз дальше, возбужденно шевеля своими
усиками-антеннами.
- А что, знания действительно сила? - отрывисто спросил Геннадий
Иванович.
- Конечно, - я взглянул на него с недоумением. - Конечно.
- Значит, Шар этот огромная сила?
- Естественно...
- А насколько огромная? Большая, чем все наши атомы?
- Ну, так вопрос ставить нельзя, - я растерялся. - С одной стороны,
заключенные в Шаре знания, конечно, обладают невиданным потенциалом, но с
другой стороны...
А что с другой стороны?
- Значит, - наседал Геннадий Иванович, - вы собираетесь выпустить такую
силищу, не зная толком, что из этого выйдет?
- Да, - ответил я раздраженно. - Если бы человек, который открыл огонь,
только рассуждал, мы бы не пили сегодня чай.
- Верно. Так его нужда допекала.
- А нас не допекает? С болезнями покончить хотим? Хотим. Помочь другим
избавиться от голода? Нищеты? К звездам летать? Жаждем!
- Значит, вы решили как быть?
Решил ли я? Ничего я не решил. Легче решать, когда мало что понимаешь и
не задумываешься, когда твердо веришь, что мир прост, вот это заведомо
хорошо, а это заведомо плохо. Но когда различаешь тысячи оттенков, когда
понимаешь сложную диалектику событий и хочешь сделать лучше с учетом
дальних последствий и знаешь, что абсолютно верного решения быть не может,
поскольку никто не владеет абсолютной истиной, - вот тогда решать тяжело,
а для многих и непосильно. Но как все это объяснить Геннадию Ивановичу,
для которого, несмотря на острый ум, мир все же устроен проще, чем для
меня?
Мое молчание он истолковал по-своему.
- Ладно, раз решил, то решил, о другом ответь. Вот ты говоришь, что не
может ученый такое, как с Шаром, до нужной точки предусмотреть. И в
будущем так?
- Мы неплохо учимся, - ответил я, скорей чтобы прекратить разговор. -