"Дмитрий Биленкин. Пересечение пути" - читать интересную книгу автора

придет на помощь.
Оставался, правда, еще один свободный человек - дежурный покинул свой
пост, и теперь его одинокая фигура маячила на вершине холма. Но стрелять
он не мог - нельзя было поразить щупальца, не поражая людей. Подойти с
резаком? Но это было слишком рискованно.


Внезапно вездеход тряхнуло. Борт его резко накренился, люди едва успели
ухватиться за поручни. Нет, мангры отнюдь не забыли о своем первом
противнике! Они его переворачивали вверх гусеницами.
Зачем? Этого не знали не только люди, но и мангры.


С вездеходом, даже поставленным вверх ногами, мангры заведомо ничего не
могли поделать, но с остальными они могли расправиться по меньшей мере
тремя способами: убить резкими ударами о землю, скрутить их тела винтом,
что вызвало бы разрыв скафандра, или, как в случае с вездеходом,
перевернуть людей вниз головами.
Второй маневр хранился в наследственной памяти мангров, но, к счастью
для людей, сама эта программа уже столь явственно дала осечку, что
инстинкт самозатормозился. Точнее, одна инстинктивная программа "делай как
всегда" была ослаблена другой программой: "пробуй, если не получается как
всегда". А поскольку люди с молниями и вездеход представлялись разными
врагами, то и пробы оказались разными: щупальца всего лишь выпустили сок,
которым они разлагали минералы почвы. При этом они стали потряхивать людей
теми же движениями, какими, выпустив сок, рыхлили почву.
Нельзя сказать, чтобы это было приятно, но потряхивание, по крайней
мере, ничем не грозило. Что же касается белой жидкости, которая
заструилась по скафандрам, то тут можно было подозревать самое худшее.
Враг, столь быстро и умело нанесший людям поражение, казался им теперь
воплощением коварного и расчетливого ума.
К счастью, не всем.


У людей в вездеходе при всех их переживаниях была возможность подумать.
Они следили за всем, что происходит, и привычка сопоставлять,
анализировать понемногу брала верх. Процесс этот, в общем, был
бессознательный, он был следствием огромного опыта человеческой культуры,
который подсказывал, что все победы предрешал творческий подход, а там,
где этого не было, не было и успеха.
В беду их ввел привычный стереотип мышления, но второй такой же ошибки
им удалось избежать. Целенаправленные, точные, а потому внешне разумные
действия "кустарника" лишь на миг поколебали изначальную убежденность
биолога, что они имеют дело с примитивным, хотя и своеобразным, существом.
Эта убежденность не была слепой, ибо основывалась на знании общих законов
эволюции жизни, знании, что содержание определяет форму. То, что
"кустарник" не парализовал оружие, не нашел верного способа убийства
беспомощных людей, окончательно развеяло все сомнения. Их противник не был
ни умен, ни глуп, как не была умна и глупа какая-нибудь земная росянка; он
был отлично приспособлен к строго определенным условиям и ситуациям,