"Дмитрий Биленкин. Принцип неопределенности" - читать интересную книгу автора

последняя вылазка человека в прошлое. Если бы не особые обстоятельства...
Странно, нелепо: он в мире, который уже много веков мертв. Скоро он увидит
своих далеких-далеких предков, чьи кости давно истлели. А сейчас они
разгуливают по улицам, сидят в кабачках, любят, ссорятся, смеются.
Дико, непостижимо, но факт. Однако, если вдуматься, для прошлого
будущее куда большая нереальность, чем для будущего прошлое. Потому что
прошлое было. А будущее - это ничто, провал, белая мгла. Для любого
встречного он, Берг, пришелец из несуществующего. Забавно... Берг взглянул
на свои руки. Обычные, крепкие, мозолистые руки. Невольно Берг фыркнул,
вспомнив ученый совет, где дебатировалась методика воспроизведения
средневековых мозолей. "Брэд оф сивый кэбыл", - как любил выражаться Генка
Бороздин.
Дорога вела к деревне, но Берг избрал боковую тропку, лесом огибающую
поселок. Не из-за боязни преждевременных расспросов и встреч. Просто в
деревне могли потребоваться услуги медника, а задержка не входила в его
планы. Лес, которым Берг шел, мало напоминал чисто прибранные леса его
эпохи. Дичь, бурелом, чащоба, едва различимая, без ответвлений тропинка.
Безлюдье, все говорило о безлюдье, нехватке сил, медвежьей замкнутости
поселений. Бойкий тракт - узкая полоска грязи, где последняя повозка
прошла еще до дождя. Тропа и вовсе звериная, хотя под боком деревня.
Очевидно, он все же попал в раннее средневековье. Не слишком ли раннее?
За сумрачным оврагом начался ельник, справа в просвете мелькнула
церковь, потом деревья снова ее заслонили. Неподалеку кричала воронья
стая. С потемневшего неба сеял дождь. Под лапами елей краснели мухоморы.
Вскоре стали попадаться заросшие холмики, серые, от времени покосившиеся
кресты. Кладбище... Некоторые надписи удавалось разобрать. Взгляд
равнодушно отмечал даты, полустертые евангельские изречения; слова печали
и скорби. Вдруг сердце дало оглушительный сбой: там, в кустах, белел
новенький крест, и на нем было начертано: "Берг".
Могила была настолько свежей, что даже глина не успела заплыть. Дрожь
проняла Берга: его убьют здесь, в этом времени, зароют и...
Он едва унял колотящееся сердце. Какая чепуха! Тот, кого похоронили,
мертв, а он, Берг, жив! И вообще тут нет никакой загадки. Простое
совпадение - распространенная фамилия. Какие-нибудь Макферсоны были в
десятках поколениях шотландцев. Возможно, род Бергов не менее стар, и
кого-то из них занесло сюда. Но это значит... Это значит, что у него есть
шанс встретиться с... Конечно, а разве он не знал этого заранее?
Поспешно уходя от могилы, Берг покрутил головой. Простая арифметика,
только и всего. Родителей у каждого двое, дедов четверо, прадедов восемь,
прапрадедов шестнадцать, предков в десятом колене свыше тысячи, а уж в
отдаленном прошлом... Даже если учесть дальнеродственные скрещения, то,
вероятно, большинство жителей любого европейского поселения имеют к нему,
Бергу XXI века, самое непосредственное отношение. А какого-нибудь Гай Юлия
Цезаря он мог бы и вовсе приветствовать по-родственному.
Жуткая все-таки вещь - генетика.
Как ни успокаивал себя Берг, встреча оставила неприятный осадок. Он
поторопился быстрей пройти кладбище. Подумать только: отдаленным предком
ему был каждый двадцатый (десятый, седьмой?) погребенный здесь человек!
Бергу стало зябко при мысли, что его облик, характер да и само
существование висит на столь непрочной нити. Если бы в том же