"Дмитрий Биленкин. Недотрога" - читать интересную книгу автора

и ожидание дает мне радость. Стыдно признаться, но я жду даже
осуществления своей маленькой заветной мечты. Здесь найдется тот уголок
природы, которого нет на Земле, но который мне снится. Я вижу его.
Укромное озеро в полосах света и тени, нежный песок под босыми ногами,
стройные, до неба деревья, теплынь, тишина...
- Ностальгия, - строго заметил врач. - Ты видишь наше озеро среди наших
сосен. На Земле, кстати, таких мест сколько угодно.
- И комаров, - добавил Фекин.
Звякнул сигнал, и спор был забыт, так как пошла информация. О вирусах и
зверях, деревьях и птицах, цветах и микробах. Обо всем, что есть жизнь,
которая во вселенной куда большая редкость, чем гений среди людей.
- Маски, - прошел облегченный шепот. - Только маски!
Автоматы перестраховались. Немного другие тут были цепочки белков, и,
хотя разница оказалась незначительной, она решала все: чужая жизнь не
могла повредить людям. Даже маска была лишь предосторожностью, от которой
поздней можно будет отказаться.
- Ну, Фекин, что же ты теперь не радуешься?
Тот ничего не ответил. Даже яркое солнце, не желтое здесь, а белое, не
могло истребить залегших на его лице теней.
Начался спуск. В реве и грохоте атмосферу пронзило космическое сверло.
Трещинами разбежались электрические молнии. Лопался нагретый воздух. И
долго еще после посадки не стихал гром.
"Силой, - подумал Свердлин. - Мы берем планету силой, мощью наших
гигаватт. Как вражескую крепость. Ничего, все успокоится..."
Все успокоилось. Улеглась волна на озерах, улетели сорванные ураганом
листья, снова раскрылись цветы. Корабль стоял посреди выжженной плеши,
опираясь на могучие титановые опоры. Черта гари отделяла его от мира чужих
деревьев и трав.
Избежать этого было нельзя. Так полагалось даже по инструкции -
стерилизовать почву в зоне высадки. Превратить ее в пепел. Не допустить,
чтобы какой-нибудь вьюнок оплел опору. Лишняя на этой планете
предосторожность, но иначе корабль просто не мог сесть, и в девяносто
девяти случаях этот недостаток был достоинством, что и подтверждала
инструкция.
День сменился вечером, прошла ночь, - локаторы неутомимо прощупывали
окрестности. Ничего. Все, что могло бежать, бежало, а что не могло, то
погибло. Ничто не возмущало покой искусственной пустыни. В десятках,
сотнях, тысячах километрах от корабля, все проверяя и перепроверяя, несли
свою вахту автоматы. Там кипела жизнь, и на усиках-антеннах одного из них
какой-то паучок уже плел паутину, словно автомат был обычной корягой.
Только разум способен реагировать на вторжение чужаков, но разума тут не
было, а природа одинаково безразлично принимает и метеорит и звездолет.
Иногда дул ветер, и до корабля доносился, кроме гари, запах диковинных
цветов и трав, но его пока чувствовали только приборы, которые бесстрастно
раскладывали запах на компоненты: безвреден, безвреден...
Миллиарды бит новой информации наконец сняли последний запрет. Утренняя
роса выпала даже на гари, и восход солнца застал людей в пути.
В лесу пели птицы. Руки сами собой выключили двигатель вездехода,
притихшие люди сидели и слушали.
Над деревьями вставало белое солнце. Оно посылало в зенит луч, который