"Дмитрий Биленкин. Море всех рек..." - читать интересную книгу автора

где угодно организовать так, как это необходимо для его существования
и перемещения?
- Вот оно что... - была бы возможность стукнуть себя с досады.
Стожаров не преминул бы это сделать. - Ну да, ну конечно! Природа дала
нам немногое, а мы научились строить дома, перемещать их хоть под
воду, хоть в космос. Еще десять, еще сотня шагов но тому же пути и...
Ах, черт! Сотая ли? Те же компьютеры - это всегда лишь руда.
электричество и... и организация всего этого в сложную форму материн!
Ведь ничего больше, а в результате уже какое-то подобие мысли, разума,
уже предсознание. Что ж, все это и другое, те же искусственные сердца,
которыми заменяете свои изношенные... Короче, вы движетесь по той же
дороге, что и все разумные, где бы они ни начинала свой путь.
- И вам хорошо? - вырвалось у Стожарова.

Глупый вопрос, он тут же его устыдился. Хорошо ли почувствовал
себя рамапитек на его месте? Голос ничего не ответил. Он спросил
свое:.
- Хорошо ли вам сейчас?
- Плохо.
- Однако вы существуете. Мыслите, чувствуете, познаете. Вы живете.
- Но как? Я ли это?
- Взамен утерянного вы приобрели бессмертие.
- Бессмертие?
- Наш способ жизни-это почти то же самое.
- Я не просил! С какой стати? Или это ваш... ваш надо мной
эксперимент?!
- Скорей ваш.
- Мой?
- Ничей, если быть точным. Вы готовили установку, хотели
раздвинуть пределы своего проникновения в материю. И нанесли ей удар.
Вам казалось, что вы предусмотрели последствия, но все предусмотреть
не дано ни вам, ни нам. Случайно ваш удар пришелся по структуре,
которая в то мгновение была мной. Мы бессмертны, но это не абсолют.
Мы, как и все в мире, уязвимы. А ваш удар...
- Я не знал!
- И не могли знать, а я мог предугадать, мог остеречься, но...
Возможно могущество, безошибочность - нет. Наспех отражая удар, я
вдруг понял, что этим убиваю вас. Что я успевал и мог, то я сделал: вы
остались живы.
- А мое тело...
- Стоит ли о нем вспоминать? Взамен - вечность.
- Веч...
Голос Стожарова дрогнул и оборвался. Все-таки в нем теплилась
надежда. Теперь с ней докончено. Все, больше он не принадлежит семье
человечества. Теперь перед ним вечность. Нет, не вечность... Иное. То,
чему нет названия в человеческом языке, нет настолько, что даже Голос
не подобрал подходящего слова.

Как ни был он подготовлен, но его сознание в ужасе отпрянуло от
этой бездны, которая на деле была не бездной, наоборот, вершиной