"Дмитрий Биленкин. Мера предосторожности" - читать интересную книгу автора

том, что, скажем, лед для него заведомо не мог быть горячим, а для меня мог,
потому что я знал - такой лед существует.
Предложенное Геннадием Ивановичем занятие, впрочем, оказалось
оправданным. Его неторопливые движения, когда он разжигал костер,
подкладывал сучья, ставил чайник, доставал заварку, отвлекли меня, а пламя
костра создало привычный круг света, тепла и безопасности. Мысли мои потекли
Ровней, и мне показалось, что я могу найти объяснение феномену. Вероятно,
это была шаровая молния. Не совсем обычная, правда, но что мы знаем о
шаровой молнии?
- Почему-то все думают, что чем безлюдней место, тем оно диковинней и
опасней, - перебил мои размышления Геннадий Иванович.
Я уставился на него с недоумением. Он сидел насупясь, отсвет костра
порой выхватывал напряженный блеск его глаз.
- Мы с прадедов живем на этой земле, - продолжал Геннадий Иванович
после паузы. - Знаем наизусть, чего в ней может быть, а чего не может. А вот
вы в городе не знаете.
- В каком смысле? - не понял я.
- Да автомобиль тот же... Зверь столько людей не передавил, сколько
машина. А почему? Привычки нет, а до новинок охочи. Так и выходит, что
глушь-то самое спокойное место. Молния, говорите? Может, и она, вам видней,
откуда только? Никогда в такую ночь не было молний, а чего здесь не было,
того и не бывает, другое ищите.
Я мог бы уже привыкнуть к внешне корявым диковинным мыслям Геннадия
Ивановича, но привыкнуть было все-таки трудно. В своем кругу мы все как-то
думаем на общий манер, потому что образование, воспитание, образ жизни у нас
схожие. Геннадий Иванович же был лесничий, образования почти не имел, но
своеобразие и пытливость его ума поражали. Он, если мерить интеллигентность
не обычной и, кстати, ложной меркой профессиональных знаний, был человеком
незаурядного интеллекта - случай для старой деревни не столь редкий, теперь
же, когда всем открыта прямая дорога в вуз, куда менее частый. Однако
недели, которую мы провели вместе, было недостаточно, чтобы его характер
раскрылся вполне.
Нехотя, как-то вынужденно светало. Мы пили обжигающий чай и не
возвращались к обсуждению недавнего события. Я угадывал, что у Геннадия
Ивановича созрел план действий, и почему-то я был заранее с ним согласен.
Меня даже не обескураживало, что не я, кандидат физико-математических наук,
взял инициативу.
Может быть, потому, что здесь, в лесу, инициатива по праву принадлежала
Геннадию Ивановичу.
- Пошли, что ли, - сказал наконец Геннадий Иванович. Он поправил
отвороты сапог, проверил ружье, и мы двинулись.

***

Мыс встретил нас спокойствием утра. Потрескивал под ногами валежник,
мягко пружинил мох, из-под влажных листочков отовсюду смотрела крупная сизая
черника - все было Как всегда, как обычно, как везде. Я было ощутил
разочарование, которое оказалось сильней чувства облегчения, когда Геннадий
Иванович остановился и сказал чуть дрогнувшим голосом:
- Так оно и есть...