"Дмитрий Биленкин. Голос в храме" - читать интересную книгу автора

завершалась остроконечной башней. Тупая масса пирамиды подчиняла себе башню
настолько, что ее стройная белизна превращалась в свою противоположность - в
перст, грозящий с неба, в сверкающий меч, занесенный над головами.
Вне четырехугольника, очерченного шеренгой стражи, у подножия пирамиды
стояла толпа. Все было залито безжалостным светом чужого солнца, но черный
камень пирамиды был тем не менее тускл и мрачен. Посредине ее склона
запекшейся раной зияла красная облицовка портала; там, по обе стороны врат,
четверо воинов держали зажженные факелы.
Процессия замерла. Как в хорошо отрепетированном спектакле, жрецы,
музыканты, часть стражи попятились назад, и посредине образовавшейся пустоты
остались люди. Тысячи взглядов скрестились на них.
- А башня-то из металла... - тяжело дыша, проговорил Бренн. - Эта
цивилизация выше, чем нам кажется.
- Это ни о чем не говорит... Наши предки мучили друг друга и при свете
электрических ламп.
Внезапно напряжение спало. Величаво поплыли створки портальных врат,
блеснули вскинутые в приветствии щиты воинов, толпа повалилась на колени, и
из глубины пирамиды на свет выдвинулась фигура в мерцающем серебристом
одеянии. На мгновение Шайгину почудилось, будто у фигуры вместо головы
череп, но потом он разглядел, что это была маска.
Фигура величаво простерла руки. Толпа лежала ниц, так что видны были
лишь спины и выпяченные зады.
- Кажется, будет речь, - с надеждой сказал Бренн.
Именно сейчас, должно быть, прошли все сроки контрольных вызовов, на
борту "Эйнштейна" взвыл сигнал тревоги, и гигантский корабль готовится к
броску, который должен перенести его от центрального светила, где он сейчас
находится, к планете, на которой фигура с черепом вместо головы (царь?
главный жрец?) собирается говорить с народом. На весь этот маневр уйдет часа
два. Только бы затянулась речь!
- Что он говорит? Что он говорит? - поминутно спрашивал Бренн, который
в суматохе схватки лишился транслятора.
Пот заливал глаза, и раскаленная площадь, коленопреклоненные ряды,
длинная фигура в маске казались яркими и плоскими, как картинки в горячечном
сне.
- Он говорит, что свет не видывал столь мудрого народа, - переводил
Шайгин, еле шевеля пересохшими губами. - Он говорит, что только благодаря
вере и Голосу, чьим смиренным служителем он является, воины одержали славную
победу над человекоподобными исчадиями зла... Над нами то есть. Бездна
трескучих слов и минимум информации... Теперь он поносит другие верования.
Они-де обман, их приверженцы спят и видят, как бы разрушить Храм, поработить
народ; это грязные, бессовестные, лукавые людишки... Словом, обычный перенос
своих собственных качеств на всех инаковерующих. Игра на тщеславии дураков -
вы, мол, избранники... Сосуды истины, добра, мужества и все такое прочее. Ни
у кого нет такого Храма, ни у кого нет Голоса. Похоже, что оратор -
Верховный служитель самого Голоса. Да, но что же это в конце концов такое -
Голос? Ага, ага, вроде бы начинаю понимать. Голос спрятан в Храме.
Разумеется, он принадлежит богу. Он изрекает, он предсказывает, он
указывает, он поражает... Вероятно, что-то вроде дельфийского оракула... Или
озвученных святцев... Ясно! Исчадия зла падают ниц, заслышав Голос... Боюсь,
что нас попытаются заставить упасть перед ним на колени.