"Дмитрий Биленкин. Праздник неба (Авт.сб. "Снега Олимпа")" - читать интересную книгу автора

кабинета мыслей.
- Нет, оно выше определений, - ловя тонкую нить скрытого смысла, тихо
сказал Гордин. - Сияние... Его нельзя описать. Невозможно. Вам никогда не
доводилось видеть?
- Как-то вот не пришлось. Мальчишкой, конечно, мечтал, все мы тогда
бредили Севером... Значит, это что же получается: если ваш опыт удастся,
города можно будет обогревать и освещать полярным сиянием?
- Да.
- И, выйдя, скажем, на балкон, можно будет увидеть...
- Да.
- Чудеса! Прямо так, значит, с балкона? - Управляющий задумчиво покачал
головой. - И какая, если представить, экономическая польза... Ладно! - Его
рука энергично прихлопнула бумагу. - Средства получите из резерва.
В будке телефона-автомата было душно. Здесь накопилось множество
запахов тех, кто торопливо или небрежно, тяжело дыша или весело щурясь,
крутил диск, царапал карандашом на стене прыгающие цифры телефонных
номеров, топал ногами от нетерпения, хохотал, проклинал частые гудки,
судачил, не замечая мрачнеющей очереди. Вряд ли во всем городе можно было
найти другое столь наполненное следами людских переживаний место. Еще в
будке почему-то пахло собакой.
Наконец в трубке щелкнуло.
- Да? - мягко отозвался голос.
Куда подевалась решимость! В горле сразу пересохло, Гордин не мог
выговорить ни слова.
- Да? - уже недоуменно повторил голос. - Я слушаю.
- Ира, это я...
- Ты?! - Голос сбился, но тут же обрел себя. - Здравствуй, полярник.
Может быть, ты...
Пауза бросила Гордина в пот.
- Ира, - сказал он, не давая опомниться себе и ей. - Я хочу тебя
видеть.
- Заходи, завтра вечером я буду...
- Нет! Давай встретимся на холмах. Сегодня! Без четверти десять,
хорошо?
- Сумасшедший, - она засмеялась. - Ты врываешься так, как будто... А
мне, между прочим, завтра сдавать композицию и...
- Прошу тебя... Очень! Это важно. К черту композицию! Придешь?
- Подожди... Где, ты сказал, будешь меня ждать?
- Там, где мы впервые встретились.
- О!
- Еще я тебя попрошу: оденься, как... как на бал.
- В вечернее платье? - трубка фыркнула.
- Да!
- Может быть, в белое?
- Это было бы чудесно.
- Да? А как насчет фаты? - По ее голосу нельзя было понять, сердится
она или смеется.
- Отставить, - буркнул он. - Обойдемся.
- Так важно?
- Да. Да!