"Сергей Бычков. Одна строчка в летописи " - читать интересную книгу автора

* * *

Ох и не любила Ефросинья, когда ее Захарий бражничал! По молодости он
пил, как и все на Руси, но знал меру, а вот когда старость подошла, стал
слаб и ковш-другой меда валил некогда крепкого Захария с ног и тогда он
валялся по полу избы, пьяно бормоча отрывки давно прошедших событий. Он то
всхлипывая, вспоминая давно пережитые обиды, то пытался рвануть песню от
пришедших в его пьяную голову воспоминаний прежних побед. Перед тем, как
окончательно свалиться и уснуть, он размазывал по усам и бороде слезы
вперемешку с соплями и не давал Ефросиньи прохода, требуя себя поцеловать.
- Иди-ка ты, дед, спати, - злилась Ефросинья и отталкивала мужа,
брезгуя его пьяным видом и размазанных по лицу соплей. Захарий обижался и
никак не мог взять в толк, отчего это всегда любящая женушка не хочет
приласкать его жарким поцелуем.
Он сконфуженно смотрел на жену и раз за разом повторял:
- Ну почему ты меня не цалуешь?
Правнуки, поневоле наблюдавшие эту сцену, прыскали от смеха и с
интересом ожидали поцелует бабуля деда или нет, а давно взрослые сыновья
улыбались в усы, глядя на проснувшуюся любовь старого отца.
Стар стал ее сокол ясный Захар Тютчев. Прошли года и пить в его
возрасте не пристало. Ефросинья вся извелась, борясь с мужем, но он все
равно продолжал выпивать. Да и как тут победишь в этой борьбе, если ее
Захарий - известнейший человек не только в их слободе, но и во всей Москве и
каждый считает за великую честь угостить медом бывшего посла великого князя
Дмитрия Ивановича Донского, славного ратника земли русской, участника
великой Куликовской битвы и человека, лично говорившего с проклятым Мамаем.
Хоть со двора его не выпускай совсем!
Но сегодня особый день - день Рождества Пресвятой Богородицы и день
поминовения погибших в страшной сече с ордынцами на Куликовом поле. Во всех
храмах Руси будут служить молебен за упокой душ героев, сложивших свои
головы во славу Родины.
Захарий встал рано, когда солнце еще и не думало выплывать из-за
горизонта и долго молился на образа, а потом веселый и словно помолодевший
от исходящего душевного огня, разбудил всех...
- Подымайтесь, - скомандовал он, - в храм бы не опоздать.
Поев и надев праздничную одежду, семейство чинно идет в храм, а все,
кто попадается им по пути, низко кланяются Захарию. Ефросиньи приятно видеть
уважение людей к мужу и она, помолодевшая от этого, любуется на своего
старого орла...
- Налей-ка, старая, всем меду, - зная, что жена в такой день не
откажет, попросил Захарий, когда они вернулись домой, - сегодня грех не
выпить.
Ефросинья не против. Конечно, грех не помянуть всех тех, кто, защищая
Русь, остался лежать на берегу реки Непрядвы. Святее дела быть не может, чем
хранить память о защитниках отечества, не пожалевших своих животов за землю
отцов.
Взяв ковш в руки, Захарий встал, подождал, когда поднимутся остальные,
включая младшего правнука и только тогда торжественным голосом произнес:
- Царство вам небесное, друзья мои, сотоварищи.