"Угроза с Веги" - читать интересную книгу автора (Рэкхем Джон)

Глава 7

– Ну и что мы имеем? - Торп тяжело вздохнул, а затем подавил могучий зевок. - По мне, эти вегиане, кто бы они ни были, по-прежнему для нас загадка. Судя по словам Матери Хатар, Сияющие - не более чем куклы.

– А я все про радио думаю, - признался Шкода. - Пока сюда добираются наши сигналы, они слабеют, загрязняются, уродуются… Но если дамочкам и правда удается их выловить и почистить… Хоть бы одним глазком взглянуть, что у них за техника.

– Все-таки это дает нам кое-какую надежду, - проворчал Хэдли. - Как они мужиков-то ненавидят, а? Похоже, нам еще повезло, что в живых остались.

Варис, сгибаясь, прошла под драпировкой, выпрямилась и сказала:

– Мать Хатар приносит свои извинения. Она поручила мне показать отведенные для вас покои. Идемте.

Тихими коридорами и короткими лестничными маршами мужчины шагали вслед за проводницей и наконец услышали скороговорку и учуяли сильный запах озона.

– Это от электричества, - заявил Шкода. - Где-то неподалеку радиостанция. Вот бы посмотреть…

Варис кивнула.

– Мать Хатар сказала, что это дозволено. Прошу сюда. - Она резко повернула направо, и все вошли в комнату с таким высоким сводчатым потолком, что самый его верх терялся в сумраке.

Торп увидел ряды горшков, путаницу блестящих проводов и соленоидов, а еще девушку - она сидела в центре комнаты на скамье перед резным ларцом наподобие того, что вещал в комнате старухи. Девушка подняла руку, требуя молчания, встала и склонила голову - дескать, я в вашем распоряжении.

– Землянам угодно увидеть и постичь тайны Хатар, - объяснила Варис. - Ты покажешь им все, о чем ни попросят.

– И скажи, чтобы не боялась, - предложил Торп. - Скажи, что мы ей ничего плохого не сделаем.

Варис сопроводила свой ответ неопределенным жестом.

– Я могу ей это объяснить, да страх не выгонишь приказами. Ведь Моллин видит, что перед ней - мужчины.

Торп хотел было запротестовать - мол, не виноваты же они, что такими родились. Но тут Хэдли воскликнул:

– Моллин! А что, для девчонки - прекрасное имя. И уж конечно, такая красавица не будет меня бояться, верно?

С поразительной мягкостью в движениях ирландец приблизился к Моллин и протянул руку. Девушка побледнела. Секунду-другую стояла, окаменев, а затем двинулась в обход стола к Хэдли, остановилась на безопасном расстоянии, пригляделась. Торп и сам пригляделся к ней и понял, что ей лет восемнадцать-девятнадцать - девственный бутон, только-только начавший расправлять лепестки. Носила она такой же стерильно белый жакет, как и остальные жрицы. Талию опоясывал шелковый шнур, с него свисала кисейная лента шириной дюймов шесть, и на ней красовалась вышитая молния в кольце. И ходила ходуном - девушка дрожала от волнения.

– Ну, вот. - Хэдли приблизился и очень осторожно взял ее за руку, словно не замечая дрожи. - Эх, лапушка, до чего же давно я не встречал такой милашки. Давным-давно… Мы ведь подружимся, правда? Ник - тоже отличный парень. Он хочет, чтобы ты рассказала про все эти хитрые штучки-дрючки, и постарайся объяснять попроще и подоступнее, потому что он у нас не семи пядей во лбу. Договорились? Внимательно следивший за девушкой Торп увидел, как ее губы дрогнули и растянулись в улыбку, а глаза округлились от удивления. Она посмотрела на Шкоду, тот ухмыльнулся. А девушку улыбка сделала просто красавицей.

– Ник, - прошептал Торп, - не мешало бы первым делом определить координаты нашей комнаты, а потом Варис еще раз отведет тебя сюда, и займешься любимым делом. Мы ведь только начали разбираться.

Варис повела их дальше, и вскоре они оказались в маленьком покое с четырьмя кроватями по углам. Посреди комнаты на каменном полу лежали, тщательно расстеленные, знакомые вещи.

– Скафандры! - вскричал Шкода. - Парни, нам везет! Только бы он не выпал!… - Радист торопливо ощупал скафандры, узнал свой, запустил руку внутрь и резко встал с плоским свертком в руках. - Всегда ношу портативный набор инструментов. Ну, теперь мне на радиостанции будет повеселее. В которую дверь?

Варис повернулась и показала на арку.

– Этот путь ведет в глубь здания. Зал Хатар - центр святилища, понятно? А этот путь, - указала она на противоположную дверь, запертую на крепкий засов, - ведет наружу, в сады. Вон за теми дверьми - соседние спальни.

Она пошла к арке, Шкода двинулся следом. Торп опустился на корточки, перевернул скафандр и вынул из кармана фотографии. Больше там ничего ценного не оставалось. Выяснилось, что в белой юбке есть на талии внутренний кармашек; вложив туда фото, Джереми сел на койку.

– Ничего монастырского тут нет, - заключил он, чувствуя упругое сопротивление матраса. - И мне это, пожалуй, нравится. Кстати, давненько мы не спали в спокойной обстановке.

– Да, ты прав. - Хэдли вытянулся на койке и блаженно вздохнул. - Сегодня ночью прекрасно обойдусь без качки.

Хотя Торп был крайне измотан, сон к нему не шел. Великое множество вопросов глодало его разум. Казалось, миновала целая вечность… Наконец он пошевелился, сел и увидел, что ирландец тоже не спит.

– Не знаю, будет ли прок, - пробормотал Торп, - и все-таки подумываю: не выйти ли подышать свежим воздухом, на звездочки посмотреть. Составишь компанию?

– Вряд ли поможет. Джереми… - Хэдли оперся на локоть, его лицо исказилось гневом. - Что ты думаешь об этой планете, о Лодоре? Тут черт-те что творится. Рассказ старухи просто в голове не укладывается! Но та девчонка, Моллин… она ведь при виде меня чуть не померла от страха! При виде всех нас! А почему? Только потому, что мы - мужчины. Это ж надо, до чего людей довели, сволочи! Я как-то не думал об этом всерьез, пока до ее руки не дотронулся. Тряслась, как зайчишка!

– Ты был на высоте, в два счета ее обворожил.

– Ну, по этой части я дока. Я ведь на ферме вырос, с дикой живностью всегда ладил. Но на человеческом лице такого выражения отродясь не видал.

– Да, усвоить все это нелегко, - кивнул Торп. - Семьдесят лет - срок ой какой долгий. Три, а то и четыре поколения. Кстати, тут уместно вспомнить слова, которые ты сказал, когда нас вытаскивали из ямы. Забыл? Насчет партеногенеза. Как они размножаются, почему не вымирают, вот вопрос.

– Знаешь, я вот что думаю. Та девочка меня испугалась. А сейчас можно ожидать, что она будет нервничать или в ней проснется любопытство. Дикая живность именно так себя и ведет. Но когда при виде тебя зверек трясется от страха, можно не сомневаться: его научили бояться. Или боль причинили, или еще что-нибудь нехорошее сделали. Сдается мне, правду говорила та старушка насчет сатаны.

– Да, Пэдди, пожалуй, ты прав. Очень бы мне не хотелось, чтобы Земля подверглась такой же участи, однако здравый смысл подсказывает: если и обойдется, то лишь чудом.

– Нет, на Землю эти гады так легко не высадятся! Сначала наши им зададут жару.

– Конечно. Ладно, я все-таки проветрюсь. Если не вернусь до прихода Шкоды, скажи ему, где меня искать.

Торп поднял засов и очутился в коротком коридоре. Лесенка в три ступеньки - и он на широкой галерее с массивной деревянной балюстрадой по внешнему краю. Балюстрада полностью опоясывала здание. Джереми увидел несколько темных парков, заметил блики на воде в бассейне, где недавно купался с товарищами, а ноздри заполнились богатым ароматом ночных цветов. Все беды показались далекими, даже нереальными. Он попал в тихую гавань, в мирное святилище. Ночь была чиста, звезды - прекрасны. Лейтенант знал основы астрономии и астронавигации, а потому сумел найти один-два знакомых огонька и предположить, в какой стороне родное солнце. И все-таки пятнадцать, если не больше, световых лет - путь долгий, а солнце - звезда-невеличка. Просто хотелось верить, что он смотрит в правильном направлении..

Периферийным зрением Торп уловил движение над головой и застыл, обратился в слух. В свете звезд появились мерцающие белым одежды, а затем - едва различимое лицо. Джереми перебрался к балюстраде, оперся о нее спиной и напряг зрение. Снова - колыхание белой одежды, уже ближе, почти над самой головой. Кто-то шел по краю плоской крыши. Узнав наконец лицо, он улыбнулся.

– Шенн? Тоже не спится?

Привидение исчезло, словно его дернули за веревочку. Потом девушка очень осторожно вернулась на край крыши и наклонилась. Джереми не двигался, чувствуя, что напугал ее. Чуть позже он заметил у стены деревянную лесенку.

– Землянин Торп? - спросила Шенн робким шепотом.

– Он самый. Можно составить тебе компанию?

– Если таково будет ваше желание. - Ее лицо снова исчезло.

Он поднялся по лесенке на круглую площадку футов двенадцати в диаметре. В центре располагалось низкое сиденье на широком столбике, точно коренастый гриб. Шенн сидела и смотрела на землянина. Джереми шагнул к ней. Девушка вскочила так резко, словно была готова обратиться в бегство. Он остановился. И обнаружил, что она, в точности как Моллин, носит кисейную ленту на шнурке, с такой же вышитой, эмблемой. Ритуальная символика?

Торп очень неспешно двинулся вперед и различил в сумраке, как напряглись, взбугрились изящные мышцы ее ног, как поджались босые ступни. Она порывисто убрала руки за спину, и он снова остановился.

– Да не бойся ты меня, пожалуйста, - попытался он деликатностью одолеть переполнивший его гнев. - Не собираюсь я тебя обижать.

Шенн смотрела на него остекленевшими глазами. Губы двигались, но с них не срывалось ни звука. Девушка тяжело дышала, грудь ходила ходуном, и от одного ее вида Торпа пронизывала мучительная жалость. И с гневом он уже не мог совладать. Резко повернулся и пошел обратно к лестнице. Хэдли прав: эти женщины научились бояться мужчин, как боится охотника дикий зверь. Нужно уйти. Иначе взбеленится и еще больше испугает малютку.

Когда он ступил на первую перекладину, Шенн крикнула:

– Нет! Не уходите. Я постараюсь не бояться. Он медленно вернулся. Девушка перенесла вес с ноги на ногу. По плавным линиям ее тела бежала дрожь, кисейный передник трепетал, как осиновый лист.

– Почему ты меня боишься? - спросил Джереми как можно мягче.

– Потому что я беззащитна. В период бдения я ношу знак Хатар. Этого требует ритуал.

– Носишь эмблему, но не носишь кинжалов, да?

– Да. В любое другое время мы не расстаемся с двумя одинаковыми клинками, по одному в каждом кармане. Один - для мужчины, который до меня дотронется, другой - чтобы покончить с собой.

В горле возник жгучий комок, но Торп взял себя в руки.

– Стало быть, ты сейчас на службе?

– На бдении. Не сплю, пощусь, медитирую, отдаю себя Хатар.

– Прости, что помешал. - Он снова повернулся, но Шенн остановила его возгласом, храбро посмотрела ему в лицо.

– Нет. Ты не такой, как другие мужчины. - Судя по тону, она пыталась убедить в этом себя. Показала в небо тонкой рукой. - Ты прилетел не из гнезда сатаны.

– Не опускай! - Торп подступил достаточно близко, чтобы проследить за направлением ее руки. - Это и есть та звезда? Ниже и правее вон тех трех, что рядком построились? А с чего ты взяла, что Сияющие прилетели с нее?

– Если верить легенде, так говорили некоторые из первых мужчин.

– Что ж… похоже, это Альфа Лиры. Мы ее называем Вегой.

– А ты можешь показать солнце Земли?

– Попробую. Отсюда оно должно казаться совсем крошечным. - Торп повернулся кругом, поднял руку и обнаженным запястьем скользнул по плечу девушки.

Она с дрожью отстранилась, но он притворился, будто ничего не заметил.

– Нужен оптический прибор. Телескоп.

– У нас есть телескопы.

– Послушай… - попробовал он вновь, - я могу понять, за что вы ненавидите Сияющих, но я-то чем провинился?

Шенн отступила на шаг, но тут же вернулась. Демонстративно поставила ногу на низкое сиденье, скрестила руки на колене и устремила взгляд во тьму.

– Объясню. - Голос обрел напевность, как у сказительницы. - Когда наши мужчины вышли из кораблей, они не смотрели ни влево, ни вправо, они искали только других мужчин, еще не одержимых сатаной. И эти мужчины уходили на корабли и уже не возвращались. На третий день корабли, битком набитые нашими людьми, улетели, а вместо них прибыли другие. Многие наши мужчины пытались бежать, но их ловили. Многие женщины - жены и матери - пытались спасти своих мужчин. И погибали от огненного оружия. Четыре года спустя сатана завладел всеми, никто не остался чист. Всех увезли в сияющих кораблях, кроме пятисот, по сотне на каждый большой город Лодора.

– Выходит, на всей планете осталось только пятьсот мужчин? И все до одного - марионетки вегиан? И теперь они вами правят?

Девичьи глаза с горечью посмотрели на него.

– Нет. Я плохо объяснила. Они не правят. Они нас пасут, точно скот. Отбирают женщин для размножения и строительства кораблей. Больше мы им не нужны ни для чего. Те, кого не тронули, живут, как хотят. Мужчинам до нас нет совершенно никакого дела.

– Погоди-ка. - Торп сел у ног девушки и посмотрел ей в лицо. - У меня в голове не укладывается. Значит, они не правят Лодором?

– Нет. - Напевность в голосе пропала. - Они хватают женщин, учат работать, заставляют строить корабли. В каждом городе постоянно живет не больше ста мужчин. Ежегодно приходят пять кораблей, и все пятьсот мужчин улетают, а их место занимают другие.

– Да, серьезная организация. Ты работала когда-нибудь на верфях?

Шенн отшатнулась, словно получила пощечину.

– Я Сестра Хатар! Не забывай! Когда сюда прилетели первые Сияющие, многие из них искали святилища Хатар и все, что нашли, разрушили. И перебили тамошних жриц. Сияющие боятся и ненавидят Хатар!

– Значит, Ник был прав. У вегиан нет радио. Прости. Торп машинально погладил девушку по рукам. Она молниеносно отдернула кисти, и тогда его ладонь опустилась на ее колено. Он ощутил судорожную твердь мускулов - и тут долго подавляемый гнев наконец прорвался. Лейтенант, не отпуская девичьей коленки, выпрямился и зло посмотрел на нее.

– Это же глупо! Ладно, может, мне и не стоило до тебя дотрагиваться, но я это сделал. Да, я к тебе прикоснулся. Что, обжег? А я ведь помню, как считанные часы назад несколько твоих приятельниц развязывали меня и моих друзей, срывали с нас одежду. Ты и тогда боялась? Падала в обморок?

– Это я ощупывала рану на твоем лбу. - Слова с трудом прорывались сквозь стиснутые зубы. - Будь она глубже и находись в середине лба, ты бы мгновенно умер, и я вместе с тобой.

– Не будь дурой! Ты давно убедилась, что я - самый обыкновенный мужчина и меняться не собираюсь. Во мне нет ничего страшного, неужели ты до сих пор это не поняла?

– Ты мужчина! В Геклоне и других городах мужчин сотни. Они живут в больших куполообразных зданиях. Днем надзирают за труженицами, а ночью каждый ведет женщину в свой купол и там пытается посеять в ее чрево семя жизни. Некоторые женщины сопротивляются, и за это их убивают. Многие идут беспрекословно, смиряются с судьбой.

– А потом? - Торп с трудом узнал собственный голос.

– Всем ставят метки, чтобы легче было опознать. Отбирают только молодых и здоровых. Забеременевших отделяют под особый надзор. Когда появляется ребенок, его, если это мальчик, вместе с матерью переселяют в другое место, и там за младенцем ухаживают до трехлетнего возраста, после чего женщину отпускают. Если рождается девочка, мать получает свободу и может делать со своим ребенком, что пожелает. Нельзя рожать только больных или увечных. За это убивают и мать и грудничка.

Торп с дрожью перевел дух, стараясь, чтобы девушка этого не заметила. Его мутило. Какими же надо быть мерзавцами, садистами, нелюдями… Обращаться с людьми как со скотиной, подвергать безжалостной евгенике!

– Прости, - прошептал он. - Я не знал. Пожалуй, не стоит тебя строго судить за легкую неприязнь к нашему полу.

– Ты мне делаешь больно.

Он сдернул руку с ее колена и застонал, увидев красные следы пальцев.

– Прости. Я не хотел… Шенн, ты должна, ты просто должна поверить, что ни я, ни мои друзья не причинят зла тебе и твоему народу. Мы хотим лишь одного: найти слабое место в защите Сияющих и нанести им сокрушительный удар.

– Разве это в ваших силах? Ведь вас только трое, а их - многие сотни!

– Послушать тебя, так впору опустить руки и ждать конца. Но у землян есть поговорка: надежда умирает последней…

Его заставил умолкнуть нежный звон колокола.

– Вот и конец моему бдению, - сказала девушка. - Сейчас придет Варис. А тебе лучше спуститься, не надо, чтобы нас видели вместе.

– Да, понимаю, ни к чему тебе лишние неприятности. Ладно, спасибо за все, что ты рассказала, и прости за невольное вмешательство в медитацию.

– Из-за тебя я теперь о многом должна подумать, - прошептала Шенн.

Торп быстро спустился по лестнице и вернулся в свою комнату.

Когда он переступал порог, Шкода входил через противоположную дверь.