"В.В.Бибихин. Мир" - читать интересную книгу автора

наверное, не трансцендентные сферы. Надо, подумают про нас, иметь праздный
ум, чтобы на досуге разбирать, что такое единое, что такое тождество и
почему бытие даже не "тождественно" единому, а просто есть единое. У
древних, наверное, был - они же рабовладельцы - этот досуг, схоле, их
философская "школа". А у нас схоле нет, нам недосуг. В конце концов, у нас
нет настроения входить в эти единые, иные, тождества.
Между прочим, "нет настроения" вовсе не значит, что в нас вообще нет
никакого настроения, как раз наоборот. "Нет настроения" - т. е. нет
настроения для этого вот, а именно потому, что мы настроены делать что-то
другое. Настроение как раз есть, мы только не знаем точно, какое, хотя знаем
определенно, что это не настроение разбираться, единое иное ли другому или
неиное ему и бытию. Настроению нет дела до единого и его иного. Правда,
настроению, честно говоря, нет дела и до "целостной формы". Настроение - это
настроение.
Настроение - это когда за суетой и ненужными встречами, за
раздергивающими заботами неведомо откуда, может быть, из детства просится не
музыка, не сама музыка, а словно только один ее неслышный тон, он заглушен
шумом, но будет яснее слышен, когда мы останемся наконец наедине с собой и
пойдем по людной вечерней улице. Настроение захватит нас, и не только нас, а
все вокруг склонит в свою сторону, и мы словно завороженные будем бояться,
что его что-то спугнет. Такое настроение может превратиться в стихи, которые
не нарушат настроения, а наоборот, дадут ему быть собой и остаться навсегда
и стать настроением других людей, может быть, очень многих, может быть,
настроением времени; или настроение превратится в музыку - оно ведь и так с
самого начала было неслышным тоном; или ни во что не превратится, а
развеется, когда чей-то голос проницательно спросит со стороны: "Что это ты
сегодня такой задумчивый?" - и мы к собственному стыду поспешим заверить,
что вовсе нет, что все это так, ничего.
Почему настроение так заметно? Почему, еще только из дали видя
человека, с которым у нас деловое общение, мы спешно и старательно стираем с
лица следы задумчивости, расстройства, печали? Никогда на самом деле стереть
до конца не удается, люди догадываются, расспрашивают, иногда тактично, и
только под защитой чужого участия мы перестаем стыдиться. Настроение
мгновенно задевает: "Что с тобой?" Его каким-то неведомым путем замечают
раньше, чем особенности костюма, состояние здоровья. Придите в странной
одежде, могут не заметить. Придите без одежды. В некоторых местах это
разрешается и уже привычно. Но необычное настроение никогда не будет
оставлено без внимания. Настроение чувствуют, даже если отвернешься. Есть
общепринятые настроения. "Я не в настроении" говорится, когда настроение не
общепринятое. "Я не в форме" - значит не в силах придать себе требуемую в
обществе форму, настроение сильнее меня. С настроениями борются. Ни с чем
никогда не борются так, как с настроениями. Вторгаясь в общество со своим
особенным настроением, я могу быть уверен, что иду на конфликт: озадачу,
расстрою, настрою и уж во всяком случае, обращу на себя внимание. Почему
так?
Значительность общения детей с взрослыми и друг с другом в немалой мере
происходит оттого, что дети не прячут своего настроения и при общении с
ребенком имеешь дело не с его взглядами на мир, а с самим миром, каким его
делает для ребенка настроение. У взрослых мы почти никогда с открытым
настроением дела не имеем, а обычно только со скрытым, подавленным