"В.В.Бибихин. Мир" - читать интересную книгу автора

сообщает о человеке в Бомбее, завтра он докладывает о человеке и мире в
Москве, на послезавтра его приглашают дискутировать о человеке, мире и
будущем в Белграде. Если бы не появился Раджниш, чтобы увидеть сознание
лишним, об этом, наверное, догадались бы камни.
Мы всегда опасно близки к тому, чтобы заскользить по удобной
расположенной в сознании плоскости рассуждений, соображений, сравнений,
покатиться по ней и, например, начать перечисление картин мира, какие они
были и каких их не было и какие они еще могут быть и какие будут,- до
сытости и до полной уверенности, что ни мы себя не понимаем, ни кто бы то ни
было нас уже не поймет и никогда не захочет понять.
Всего легче поместить нашу тему - мир - в сознании, скажем - в
историческом сознании. Но очень похоже на то, что историческое сознание это
лучший способ сна наяву, сон особого рода, позволяющий отключиться от нашего
же собственного явного знания, способ знать и одновременно полузнать, знать
и не совсем окончательно знать. Знание трезво, сурово, обязательно, оно
теснит, оно велит. Любое сознание - способ разбавить знание, сделать его не
слишком нас касающимся, ведь в сознании мы не знаем, а знаем, что знаем. Я
знаю, что я должен; это знание приказывает, заставляет: я должен. Но у меня
же высокое сознание. Я сознаю, что я знаю, что должен. Я сознаю, т. е. уже
не очень должен: я сознаю, что должен, значит я такой замечательно
нравственный человек, что у меня есть сознание своего долга. А у другого
нет. Сознание само по себе так ценно, что, пожалуй, поскольку оно у меня
такое сильное, я должен теперь учить - преподавать сознание долга, этику,
ведь этика говорит о долге, а у меня обостренное сознание именно долга. Я
знаю, что должен... Ну конечно, знаю, знаю; я же ведь это и сознаю, что вы
еще хотите? Я теперь вполне пригоден вступить с вами в диалог,
субъект-субъектный, о долге, и я вполне подходящая кандидатура для того,
чтобы поехать на международную конференцию философов, занимающихся
проблемами этики.
В каком настроении протекает сознание? В мирном настроении. Сознание не
агрессивно, оно ищет контактов, оно любит покой. Покой в наше время
первоочередная задача,- его охранение. Что такое покой? Это мир. Что такое
мир? Мы об этом спросили с самого начала. - Нет, поправляет сознание,
маленькая ошибочка у вас вышла: вы говорили о мире как универсуме, это одно
дело, а мир покой - совсем другое; мы поддались одинаковости слова,
омонимии, помните гипотезу лингвистической относительности? Вот так-то. Ну
да ладно, со всеми бывает. Все-таки не сбивайтесь впредь; одно дело мир как
универсум,- он раньше, ваш мир, о котором вы говорите, писался через ; с
точкой, так называемое ; десятеричное, потому что такое i обозначало цифру
10,- и совсем другое мир как покой, он пишется через широкое и. Трудно,
конечно, работать, трудно отдаться чистой деятельности сознания, когда нет
покоя. Волнения, настроения отвлекают, спутывают картину. Сознательный
человек поэтому естественно хочет мира-покоя; тогда он может говорить о
проблемах мира-универсума, как следует все подразделяя и ничего не
перепутывая.
А что, если мир-покой отвлеченного сознания на самом деле еще вовсе не
мир, а продолжение сна? Не потому ли пожелания мира ничего не стоят, а
только плодят подмывающую беспочвенность? Что, если мир совсем другой?
Если настроение - это тон чистого присутствия, если мир, неопределимый,
имеет место, без чего мы со своей стороны никогда не могли бы найти свое