"Бхагаван Шри Раджниш. Мессия. Том 2" - читать интересную книгу авторавсей твоей жизни. Это здоровая привычка, потому что воздух свежий, солнце
молодое, все спят, повсюду тишина. И птицы поют лишь время от времени; их пение не нарушает тишину - напротив, оно углубляет ее". Я ответил: "Согласен". Он предложил: "Давай найдем компромисс". Я сказал: "Не верю в компромиссы. Либо я прав, либо ошибаюсь. Что за компромисс? Что ты подразумеваешь?" Он ответил: "Тебе не нужно делать ничего; это все мое дело. Я буду брать тебя на утреннюю прогулку, ты можешь задавать любые вопросы, какие захочешь, и столько вопросов, сколько захочешь, но я не буду отвечать". Я сказал: "Очень хорошо". И это была действительно радость! Я дергал его за рубашку, толкал его, задавая вопросы. Пять минут он сохранял молчание, а потом раздражался. Он говорил: "Что за мальчишку я взял? Ты не даешь мне наслаждаться моей прогулкой!" А я говорил: "А как насчет моего сна?" В конце концов, он махнул рукой: "Ты спи, а я буду ходить на прогулку" Когда вы стареете, вы теряете чувство изумления, вы становитесь все более и более вялыми. А причина этого в том, что теперь вы знаете все. Не знаете ничего, но ваш ум полон заимствованных знаний, и вы даже не подозреваете, что под этим нет ничего кроме темноты и невежества. В Индии было только две личности, известные как махатма, великая душа. Один был Махатма Ганди, другой - Махатма Бхагвандин. Махатма Бхагвандин обычно останавливался в моей семье - он постоянно путешествовал. Я никогда не встречал человека таких обширных знаний; он знал столько, что был почти во мне, потому что был переполнен знаниями и хотел, чтобы кто-то задавал ему вопросы. Мой отец сказал: "Странно. Я устал от тебя, но всякий раз, как приезжает Махатма Бхагвандин, он не приглашает в компанию никого другого, он берет только тебя. Мне раньше приходилось вытаскивать тебя из кровати, но когда он здесь, то ты вытаскиваешь его из кровати. Не в пять, а в четыре, даже в три часа просишь: "Давай пойдем, погуляем". Порой он, бывало, говорит: "Сейчас слишком рано!" Я отвечаю: "Ничего не рано. Чем раньше, тем мудрее ты становишься". Но он наслаждался моей компанией, потому что я беспрерывно спрашивал обо всем. Он знал названия всех деревьев, знал их медицинское применение. Он сам был чудом. Но однажды наша дружба закончилась, потому что я задал не тот вопрос; он его, однако, понял перед смертью... Я был у него за три дня до его смерти, и он признался: "Ты был прав, прости меня. Я знаю, моя жизненная энергия исчерпана, это вопрос нескольких часов, самое большее нескольких дней. Ты прибыл вовремя, чтоб повидать меня. Я ждал тебя, потому что должен извиниться перед тобой". Я спросил: "О чем ты говоришь?" Я совершенно позабыл. Прошло много лет с тех пор, как он разгневался из-за того, что я спросил: "Я понимаю, ты знаешь много о деревьях, звездах, о земле, ты знаешь много всего, и о чем бы я ни спрашивал, ты никогда не говорил: я не знаю; но теперь я хочу спросить: ты знаешь себя? И не обманывай ребенка, ведь это будет настоящий грех. Я спрашиваю потому, что люблю и уважаю тебя. |
|
|