"Владимир М.Безымянный. Выигрыш - смерть (Детективная повесть) " - читать интересную книгу автора

- Постарайся все же уснуть.
Я снова закрыл глаза. И на этот раз увидел совсем иное. Я дома, мы
пьем чай с мамой и ее сотрудницей, в которую когда-то я по-мальчишески был
влюблен. Она разливает чай, касаясь меня сзади мягкой податливой грудью.
Мама осуждающе смотрит на нас. Но я уже невменяем. Я хватаю ее за руку и
тащу под стол, она смеется, я поспешно раздеваю ее и вижу мамины ноги. Она
стоит рядом. Ну и пусть. Передо мной нагая женщина, груди с коричневыми
сосками торчат в разные стороны. Шалея от наслаждения, я погружаюсь в
женщину, и последний пароксизм наслаждения исторгает у меня мучительный
стон.
- Эх, парнишка, сон видно тебе не на пользу.
Вздрогнув, я открываю глаза и вижу Лелика и постылую камеру.
- Давай-ка я тебе лучше расскажу про перетягивание каната, слыхал?
- Нет.
- Ну, слушай тогда. "На ковер" вызываются два новичка. Обоим
перетягивают мошонку веревкой и завязывают глаза, потом сажают друг против
друга. У каждого - конец веревки. Тяни изо всех сил! Кто раньше
закричит -проиграл. Получай десять "горячих". На самом деле человек тянет
свою веревку, закрученную вокруг быльца кровати. Умора!
Остальные рассказы были того же плана. На следующий день меня перевели
в следственный изолятор. И надо же - по тюремному старшинству там правил
Лелик! Тоном бывалого зека я спросил:
- Куда "гады" ставить? - хотя отлично видел сбоку от двери стойку с
ботинками.
В отсутствие Лелика главенствовал Малыш - пятнадцатилетний ублюдок,
прошедший спецшколу, спецучилище и оказавшийся наконец в тюрьме.
- Ты что, по второй ходке? - спросил Малыш, пораженный моей
осведомленностью по части "прописки", игр, загадок и прочих камерных затей.
Мой отрицательный ответ обрадовал его - иначе пришлось бы Малышу передавать
власть. Потянулась однообразная тюремная жизнь. Перестукивание с соседней
камерой, передача посылок "конем" па веревке, "прописка" новичков и нудная
однообразная работа - вкладывание клепки в сепаратор подшипника. Клепка -
работа не из творческих. В кольцо с дырками между выемками для шаров
подшипника вставляются болтики. Из двадцати сепараторов складывается
столбик, заворачивается в промасленную бумагу. На стол кладется длинный
лист фанеры. Пропитанный машинным маслом, он помнит много поколений
подследственных. Горе тому, кто неловко встанет, пошатнет и рассыплет
готовые столбики... Поэтому их стараются сразу заворачивать... Кстати, удар
ребром ладони по шее называется "макарон".
По мере увеличения моего тюремного стажа, я продвигался вверх по
лестнице тюремной иерархии. Наивысшая ступень - заведующий "телевизором" -
ящиком, где хранятся продукты из передач и ларька, делимые согласно рангам.
Суд прошел обыденно. Стыда перед товарищами, соседями и сокурсниками
не было. Только бы дали поменьше! По совету сокамерников я сочинил длинное
жалостливое последнее слово, смысл которого сводился к тому, что я осознал
свою вину целиком и полностью, клянусь искупить ее добросовестным трудом и
прошу назначить мне любое наказание, не связанное с лишением свободы.
Судья и народные заседатели откровенно скучали, слушая наши с Олегом
похожие как две капли воды речи. Суд не внял заученным мольбам, и с шестью
годами усиленного режима я отправился в "сужденку" - зал ожидания