"Владимир Безымянный. Убийство в антракте" - читать интересную книгу автора

Советском Союзе, где теневая экономика ворочает примерно 100 млрд. рублей,
то есть одной пятой национального дохода - за ее счет живет каждый
четвертый. Да, еще очень далеко до того "общества без преступников и
проституток", которое совсем недавно обещали нам идеологи светлого
коммунистического будущего".
Так считает обозреватель французского журнала "Вандреди-самди
диманш", статью из которого "Мегаполис-Экспресс" (1991, N_24, С. 13)
опубликовал с сокращениями.



Если чего и хватало в тюремной психушке, так это времени. Назвать его
свободным было бы явным преувеличением. Свободой не пахло, как и водится в
учреждениях, заботящихся о подопечных с помощью конвоя. Но этот избыток
времени остро ощущали израненные души и ноющие тела психов. От
безжалостных киянок превращались в сплошной кровоподтек их задницы, уже и
без того истыканные иглами шприцов. Вечных, несменяемых, словно угроза
СПИДа была очередной выдумкой западной пропаганды.
В конфликты со слугами сурового "хозяина" вступали, да и то нечасто,
только те, кто действительно ополоумел от внушительных доз магнезии, серы
и прочих бодрящих штучек. В их числе - "спрыгнувшая с кумара" наркота и
ублюдки-садисты с разной тяжести "хвостами" уголовных дел, те, кто
числились постоянными клиентами "дома Батурова".
"Батурка", "Батурова дача", психушка, 16-я больница... Еще до
революции купец Батуров, у которого от несчастной любви сошла с ума
единственная дочь, которую он обожал, выстроил эту больницу, по тем
временам роскошную. Архитектура некогда белых, теперь мутно-серых корпусов
за нескончаемо тянущимся забором вполне сохранилась. Лишь в
противоположных концах двора выросли две безликие пятиэтажки. В одной из
них и разместилась "судебка". Вряд ли рассчитывал на ее появление в своей
благотворительной затее унесенный ветром времени Батуров. За него
додумали, и вышло, вместо "леченья" - "мученье". Правда, и пациенты
подбирались соответствующие, из тех, кому дай волю - сожрут с потрохами.
Так что поблажек от крутого персонала ждать им не приходилось. Могутные,
налитые сизой кровью санитары и непреклонной суровости конвоиры не были
склонны поощрять "шалости". А доктора, отличавшиеся лишь некоторой
мягкостью в обращении, внушали еще больший страх. От санитарской киянки
заранее известно чего ждать. Укол же, назначенный ласково воркующим
доктором, может в считанные часы превратить человека в идиота или калеку.
Неизвестно, что там, в этих "многоразовых" шприцах, даже если врач и в
добром расположении духа. Об этом лучше не думать. И не приведи Господи
вывести из равновесия наследников Гиппократа!
Двадцатитрехлетний Саша Кронов не был психопатом с тягой к
самоубийству. Он искренне досадовал на судьбу, которая обошлась с ним
столь несправедливо. Всю сознательную жизнь Саша старался никому не
причинять зла. Имея боксерские навыки, был миролюбив, однако на его
смуглом, крепком торсе недвусмысленно перекатывались бугры тренированных
мускулов.
Но и он старался улыбаться заискивающей улыбкой идиота встречному
медперсоналу, мучительно вспоминая происшедшее. Как же случилось, что он,