"Владимир Безымянный. Нирвана" - читать интересную книгу автора

Строкач знал, что настоящие, детальные допросы еще впереди, и хотя
действующие лица разыгравшейся трагедии были налицо, вопросов оставалось
уйма. Покинув вахтера, майор прошел в спальню, где и развернулись события.
Маленький "вальтер" из руки девушки уже перекочевал в пластиковый
пакет эксперта. Вечно брюзжащий Лев Борисович возился с отпечатками
пальцев. Уже прозвучал его знаменитый афоризм, что даже если преступник
будет беспечен, как гармонист на посиделках, то из десятка отпечатков
удается идентифицировать только один. Все это Строкач знал наизусть, знал
он также и то, что опыт старого эксперта практически всегда позволял
отыскать тот самый единственный из десяти.
Двухкомнатная квартира была чистой, обставленной без особых
претензий. Светлая недорогая мебель, песочного цвета обои на стенах в
гостиной. Простота, уют, какая-то легкость.
Не то было в спальне.
Необъятная "арабская" двуспальная кровать, накрытая атласным, без
морщинки, покрывалом, осталась нетронутой. Тяжелые бархатные шторы
полузадернуты, но света достаточно, чтобы видеть детали - тело девушки,
угрюмое пятно на ковре, изумленно распахнутые глаза парня. Взгляд
устремлен в просвет между шторами.
Короткая стрижка, хороший рост, атлетическое сложение, классический
двубортный костюм - все это, даже не знай Строкач о содержимом карманов
Усольцева, позволяло предположить, что покойный из тех, кто связан с
рэкетом в его наиболее "элегантной" форме. Газовый пистолет за поясом и
банковская упаковка сторублевок. Однако это опровергалось удостоверением
частного детектива во внутреннем кармане пиджака, из которого следовало,
что гражданин Усольцев Алексей Георгиевич, двадцати семи лет от роду,
работал по контракту в сыскном агентстве "Волекс" и имел право производить
в установленном порядке расследования и "иные действия, связанные с
поручениями обратившихся к нему клиентов. Что ж, Строкачу в его практике
приходилось встречать и более расплывчатые определения. Правда, нечасто.
Кстати, подумал майор, расследования на свой страх и риск не возбраняется
проводить любому гражданину, только в рамках закона.
Несмотря на свои двадцать три года, Валерия Анатольевна была
разборчивой особой. Об этом свидетельствовал ее гардероб - простые вещи
очень недешевых европейских фирм. Проблем с наличностью у девушки, судя по
всему, не было.
Любопытно, что бандероль на пачке сторублевок, обнаруженной в
саквояже тончайшей желтой кожи, в точности совпадала с таковой же,
находившейся в кармане Усольцева: "12 июля .... года. Октябрьский
Промстройбанк. Кассир Иванова И.И."
Немного дорогих украшений - строгих, безукоризненно подобранных. И
бумаги - множество заметок самого различного содержания на клочках,
блокноты и стандартные листы для машинописи, испещренные рваными абзацами,
фразами, отдельными словами, а чаще именами, схемами, значками,
малопонятными символами.
Майор и не рассчитывал, что все это мгновенно прояснит ситуацию.
Бумаги он из своих рук выпускать не собирался, и внимательное чтение еще
только предстояло. Что ж, профессия журналиста - не из самых безопасных.
Конечно, девушка молода и красива, и все, что случилось, может и не иметь
отношения к журналистским делам. Убийство из ревности? Смешно! За годы