"Анатолий Безуглов. Вас будут называть "Дикс" (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

какими-то травяными отварами и вместо чая пил настойку шиповника. По слухам,
Першин собирался дожить до ста лет. А Валерий клятвенно утверждал, что наш
эксперт каждый вечер измеряет температуру и, если она поднимается хоть на
одно деление против тридцати шести и шести, тут же ложится в постель.
Впрочем, это было явной выдумкой, так как здоровьем Першин обладал
действительно отменным, и я не помню, чтобы он хоть раз болел чем-нибудь.
- Вы бы окошко прикрыли, - попросил Валерий, поворачивая к нам
посиневший на ветру нос.
- Свежий воздух гораздо полезнее табачного дыма, - наставительно
отозвался Николай Николаевич и, всем телом повернувшись ко мне, добавил: -
Курящие думают, что отравляют только себя. Это заблуждение: окружающие
страдают нисколько не меньше.
Валерии досадливо крякнул и, слегка приспустив стекло, выбросил
недокуренную сигарету.
- А у меня вот дед и курил, и пил дай бог как, - неожиданно вступил в
разговор шофер, - и дожил до восьмидесяти шести лет.
- Исключение из правил только подтверждает правила, - сухо сказал
Николай Николаевич и крепче вцепился в чемоданчик, стоявший у него на
коленях. Переспорить Першина было невозможно.
- Что-то рано в этом году зима начинается, - примирительным тоном
сказал Скирда, стараясь, очевидно, свернуть разговор к ничему не обязывающим
ахам и охам по поводу действительно необычно ранних для наших мест холодов.
- Ну это еще не зима, - охотно подхватил шофер. - Я вот в армии служил
в Иркутске - вот там зима. Выйдешь на улицу, вздохнешь, как будто самогонки
хватил. Один раз, помню, были у нас учения, мороз сорок пять градусов.
- В тени? - невозмутимо поинтересовался Валерий.
- Моторы паяльными лампами разогревали, - не обращая внимания на его
выпад, продолжал шофер...
Как мне знакомо вот это состояние перед тем главным, что нас ожидает.
Люди разговаривают о совершенно посторонних вещах, а все мысли там, где
совсем недавно неожиданно оборвалась чья-то жизнь. К смерти привыкнуть
невозможно. Каждый по-разному представляет, что ждет его на месте
происшествия. Каждый про себя строит версии, вспоминает похожие случаи,
прикидывает, с чего взяться за дело. Но мы не говорим об этом, не обсуждаем
предстоящей работы. Каждый напряжен и за обычными разговорами пытается
скрыть свое напряжение. С той минуты, как мы выйдем из машины на место, где
произошел несчастный случай, а может быть и преступление, не будет сказано
ни одного лишнего слова.
Машина выбралась за город и, разбрызгивая лужицы, скопившиеся в
выбоинах, на предельной скорости понеслась по шоссе. За окнами замелькали
голые мокрые деревья...
...Несмотря на отдаленность от жилья, на месте происшествия собралось
немало любопытных. Я попросил Скирду выяснить, является ли кто-нибудь из
собравшихся свидетелем происшедшего, и вместе с Першиным подошел к трупу.
Человек лежал ближе к обочине, лицом вниз, неловко выбросив вперед руку.
Серое драповое пальто было испачкано дорожной грязью. Устанавливать личность
убитого не было необходимости: в человеке, лежащем на шоссе, я узнал учителя
географии Леонида Николаевича Карпова. В нашем городе его знали многие.
Общественник, бывший подпольщик... - Лазарев на минуту умолк и потянулся за
новой сигаретой.