"Сергей Михайлович Бетев. Теорема Лапласа " - читать интересную книгу автора

спали в обуви. Надзиратель разбудил их, сделал замечание за нарушение правил
и велел выставить обувь к дверям.
Через час Сгибнев получил заключение экспертизы. На сапожках Шиловой
копоть оказалась обыкновенной угольной пылью. На ботинках Верникина такой
пыли не было. Значит, выходила Шилова из дому вместе с Верникиным или нет -
это уже не имело значения. Неоспоримо другое - днем они все-таки побывали в
разных местах. Когда? Где? И как деньги очутились у нее? Вот это необходимо
уточнить.
Но на дворе уже стояла ночь. Люди спали. И беспокоить их
оперуполномоченный Николай Сгибнев не имел права.
Злой и измученный, Сгибнев поехал домой.
Засыпая, чертыхнулся.
Сонная жена спросила:
- Ты что?
- Да так...- отговорился он и, отвернувшись, подумал еще раз: "Где же
она была, чертова кукла?.. И как к ней все-таки попали деньги?.."
Утром следующего дня Сгибнев допросил Шилову.
После найденных при обыске писем Верникина она уже не могла отрицать,
что знакома с ним. Но, признавшись, что вышла из дому с Верникиным, Шилова
продолжала утверждать, что в кино ходила одна. Верникин, по ее словам,
направился искать работу. Она же якобы зашла в столовую, потом в магазины, а
после трех поехала в центр.
Видя неподатливость Шиловой, Сгибнев не сомневался теперь, что она
продолжает хитрить. Ни в столовой, ни в магазинах, о которых она рассказала,
Шилова не могла запачкать сапожки в угольной пыли. Скорее всего, она все это
придумала, а была где-то совсем в другом месте. Но где? Это она упорно
скрывала.
У Сгибнева были все основания попросить Шилову объяснить, откуда
появилась на ее сапожках угольная пыль. Но он опасался насторожить ее этим
вопросом: в ответ могла последовать новая, вполне правдоподобная выдумка,
которая увела бы его от истины еще дальше. Так и решил: об угольной пыли
пока молчать. Может быть, со временем выявятся какие-то новые обстоятельства
кражи, к которым все приложится. Тем более что впереди еще встречи с
потерпевшей и свидетелями.
Поэтому, удовлетворившись первыми показаниями Шиловой, Сгибнев временно
оставил ее в покое.
...Около одиннадцати часов в его кабинет вошла потерпевшая. Она
непринужденно поздоровалась с ним, без приглашения села на стул возле стола
и посмотрела ему в глаза.
- Слушаю вас.
Деловой тон, каким были сказаны эти слова, серьезность в ее взгляде,
какая-то внутренняя неприступность во всем ее облике на мгновение смутили
простодушного Сгибнева, привыкшего иметь дело с людьми попроще.
И он спросил первое, что пришло на ум:
- Хомина Светлана Владимировна?
- Да.
- Проживаете?..
- Да.
- Так,- Сгибнев смотрел в ее объяснение, чтобы не показать своей
неловкости.- А работаете?.. Тут не сказано.