"Сергей Михайлович Бетев. Трое суток из жизни оперуполномоченного " - читать интересную книгу автора

опаздывал. Он почтительно поздоровался, даже поклонился слегка и сел без
приглашения у стола, всем своим видом выражая готовность к предстоящему
разговору.
- Трясет? - спросил его Чернов.
- Трясет,- радостно признался Мартьянов, доверчиво хохотнув, словно
надеялся, что ему нальют стаканчик для опохмелки.
- И часто так у тебя?
- Нет,- он приложил руку к сердцу.- Честное слово, только сегодня. И то
не из-за себя. Всю жизнь, сызмалетства, привык в бане париться, а в
вытрезвиловке без спросу ополоснули холодной водой. Ну, это еще можно
стерпеть. А потом-то не под стеганое одеяло положили, а под простыню. Сразу
и зачакал зубами, как будто к домовому в гости пришел. Теперь неделю не
отогреться, честное слово! Господь спас бы от чахотки, а то копыта отброшу
ни за что...
- Что ты тут антимонию разводишь,- не выдержал Алферов.- Каждый божий
день пьешь.
- Так помаленьку же, Василий Васильевич, только и помуслю стакан, чтобы
совсем-то не отвыкнуть, честное слово!
Чернов внимательно следил за ним, видя, как угодливость труса
переплетается с хитростью проходимца, которому ничего не стоит прикинуться
дурачком, а если не пройдет - расплакаться настоящими слезами. Ему противно
было участвовать в этом дешевом спектакле, и он спросил его резко, со
строгостью, исключающей всякое пустословие:
- Откуда у вас эти ботинки?
- Чего?! - вылупил глаза Мартьянов.
- Ботинки, которые надеты на вас, откуда, спрашиваю?
- Ах, ботинки!.. Ботинки... Так это же память о производственной
деятельности на нашем Нижнесергинском металлургическом заводе, которому я
отдал восемь лет своей трудовой жизни! Как ушел оттуда...
- Выгнали за пьянку,- поправил Алферов.
- Что вы сказали, Василий Васильевич? - осведомился Мартьянов.
- Рассказывайте,- подхлестнул его Чернов.
- Значит, как освободили меня там от обязанностей, я сначала их не
носил,- показал он на ботинки. И объяснил: - А вот в данный момент маленько
обеднял, так что совсем не до моды стало...
- Расскажите о своей выпивке позавчерашней со сторожем галантерейного
магазина Епифановым,- не давал ему передохнуть Чернов.
- Обыкновенно.
- Что за причина была?
- Так разве по причинам выпивают? - спросил он, взглянув на Чернова. Но
столкнулся с таким холодным взглядом, что поперхнулся и закашлялся.- Как вам
сказать? От привычки все у меня: не могу в одиночестве и глотка проглотить,
честное слово!
- Врешь,- констатировал Алферов.
- Да что вы меня позорите зазря, Василий Васильевич? Вроде бы на одной
улице с вами живем, могли бы знать...
- Потому и говорю,- урезонил его участковый.- На нашей улице ни одной
канавы не осталось, в которой бы ты не полежал. И всегда в одиночестве.
- Эх! - обиженно махнул рукой Мартьянов.- Зачем же мешать все в кучу?
То, что, бывало, до дому не мог дотянуть, так ведь это от слабого здоровья: