"Алексей Бессонов. Тени желтых дорог" - читать интересную книгу автора

АЛЕКСЕЙ БЕССОНОВ

ТЕНИ ЖЕЛТЫХ ДОРОГ


...В шестой год эпохи Сэн, когда необычайно ранняя весна заставила мир
укрыться пестрым одеялом цветов, по желтой, ведущей в гору дороге
неторопливо шествовал крупный мужчина в черном - сведущий глаз безошибочно
распознал бы в нем одного из тех монахов-воинов, что, покидая стены своих
обителей, каждый год отправляются в путь, ведущий их к покаянию осмысления;
и мало какой мудрец, разве что из числа просвещенных, догадается, какими
дорогами пустится тот или иной инок.
Наш монах был немолод, седина щедро посеребрила его локоны, собранные
на макушке в сложной формы косу. В нем ощущалась сила и спокойное, без тени
смирения, достоинство - из-под ризы виднелась рукоять дорогого и очень
древнего меча. Он медленно поднимался в гору, вокруг него луково золотились
старые сосны, пахло смолой. Неожиданно остановившись, инок поднял голову -
далеко в небе занудливой мухой пели моторы королевского воздушного корабля.
Монах проводил серебристую сигару долгим задумчивым взглядом, отчего-то
вздохнул и продолжил свой путь.
Вскоре он оказался на вершине горы. Сосны здесь были редки. Замерев,
монах вперил свой взор в причудливую черно-медную храмовую башню, что стояла
на вершине соседней горы; лес на ее склонах был тщательно вырублен, и средь
невысокого разнотравья там и сям мелькали многокрасочные островки простых
полевых цветов. Тропа, все такая же желтая, петляя, вела к низеньким
храмовым воротам - отсюда они казались изящной лаковой игрушкой.
Монах присел на пень, устало вытянул ноги в прочных дорожных сапогах и
теперь только увидел, что он не один - в десятке локтей от него, уютно
умостившись в складном креслице, сидел перед мольбертом художник: такой же
седой, однако упругий стан выдавал в нем то ли старого солдата, то ли
любителя ездить верхом. Он ничуть не походил на тех бродячих маляров, что
продают свои работы на рынках и берутся нарисовать ваш портрет за две
серебряные монеты, - одежды на нем были дорогими, с пояса свисал небольшой
кинжал в сафьяновых ножнах. Заметив на себе взгляд монаха, мастер с
легкостью поднялся на ноги и приветствовал своего невольного гостя коротким
элегантным поклоном.
Инок ответил ему тем же. Поглядев - не без любопытства - на холст, он
на секунду широко раскрыл глаза и, вдруг отчего-то смутившись, зашарил рукой
на груди, отыскивая свою привычную трубку с длинным янтарным мундштуком.
Работа была великолепна. Кисть мастера, неведомым образом сочетая в себе
лаконичность с некоторой небрежной даже размашистостью, запечатлела кривые
ветви сосен, песок, и дальше - гору, покрытую цветами. Тропа показалась
иноку ожившей... Он кашлянул и поднял голову, встретив понимающий, но
спокойный, без тени самодовольства, взгляд художника.
- У вас прекрасная рука, - произнес инок тихим голосом, в котором
чувствовалась огромная, не забытая еще сила. - Я давно не получал такого
наслаждения.
- Покорно благодарен. О, у вас замечательный табак! Был бы счастлив
угоститься - здешние сорта, знаете ли...
- Да, это с острова Сирт. Примите, прошу вас.